– Он собирался напасть на меня, – пояснил Хал.
– Только не стреляй понапрасну, – проговорил Майлс, кивая. – Может, этого она и добивается.
Изабелла больше не висела в воздухе. Она спустилась на склон, продолжая смотреть в их сторону. Майлс поймал ее взгляд, и она отшатнулась.
Неужели боится?
Это не имело ни малейшего смысла, но выглядело именно так. Все двинулись дальше – вверх, преодолевая преграды, пока не вышли на остатки древней тропы, которая вывела их непосредственно на площадку перед пещерой.
Пятно плоти промелькнуло в горловине пещеры и растворилась во мраке.
Надо ли преследовать ее дальше? Или она их заманивает? Он не был уверен, но продолжал идти. Оказавшись у самого входа, он заглянул внутрь, но ничего не увидел. Каков бы ни был слабый свет от затянутого темными облаками неба, он пропадал ровно на границе пещеры. Нужно было захватить с собой фонарики. Им нужен огонь...
Лампа.
Обернувшись к Клер, он протянул кувшин и взял у нее керосиновую лампу.
– Хорошая мысль, – кивнул Хал. – Будем надеяться, что она работает.
Хал протянул спички. Лампа зажглась. Держа ее перед собой, Майлс осторожно вошел в пещеру.
При виде огня Изабелла испустила жуткий вопль, напоминающий одновременно карканье ворон и звон бьющегося стекла. Невозможной формы ноги проворно унесли ее в глубину пещеры. В долю секунды она уже оказалась за периметром освещенного пространства. Вопль оборвался, но во мраке еще некоторое время был слышен стук когтей по каменному полу.
– Что бы ни случилось, – предупредил он Клер, – главное – не урони кувшин.
– Не волнуйся. Не уроню.
Они вошли в пещеру. Браслет Клер и его ожерелье испускали зеленоватое свечение, благодаря которому они могли видеть друг друга, но его было явно недостаточно, чтобы рассеять окружающий мрак. Они целиком и полностью зависели от огня лампы. Клер крепко ухватилась за его брючный ремень.
В пещере не было ни сталактитов, ни сталагмитов, ни колонн, ни каменных изваяний. Стены были гладкими, черными, глянцевитыми. На потолке виднелись древние пиктограммы; их едва различимые белесые очертания, казалось, изменялись от мерцающих языков пламени и выглядели угрожающими.
Пещера сузилась. Они оказались в понижающемся туннеле. Проход был настолько тесным, что пройти тут можно было лишь по одному.
– Может, я пойду первым? – предложил Хал. – Я, как-никак, вооружен.
– Нет, первым пойду я, – отрезал Майлс. – Ты прикрывай тыл.
Они миновали ниши и углубления, боковые ответвления, но шли, несомненно, по основному туннелю, поэтому Майлс продолжал двигаться дальше, внимательно следя за любым возможным движением, любым...
Из темноты вылетела рука, когтистые пальцы схватили его за плечо. Он вскрикнул, дернулся, отмахнулся, но рука исчезла так же быстро, как появилась, словно прикоснулась к чему-то раскаленному, и Майлс понял, что его защитило ожерелье. Пыхтение за спиной означало, что Хал пытается протиснуться вперед мимо Клер, и Майлс поспешил успокоить спутников.
– Ничего. Все кончилось.
– Что это было? – спросила Клер.
– Что-то попыталось меня схватить.
Он поднял лампу и посветил туда, откуда появилась рука, но увидел всего лишь пустую нишу.
– Пусти меня вперед, – потребовал Хал. – Ты не должен рисковать понапрасну. Ты должен идти в середине. Тебя нужно охранять.
Майлс даже не затруднил себя ответом. По-прежнему чувствуя руку Клер на поясе, он двинулся дальше, крепко сжимая высоко поднятую лампу и остро сознавая тот факт, что если уронит ее или кто-то выбьет ее из рук, то они останутся в полной темноте.
На стенах возникали все новые символы, значения которых он не понимал и тем не менее чувствовал исходящую от них угрозу. Туннель повернул налево...
И Майлс увидел перед собой комнату. Не пещеру, не склеп, не расширившийся туннель, а большую квадратную комнату, стены и потолок которой были обшиты досками. Единственный светильник размером с торшер стоял в противоположном углу справа, рядом с чернеющим дверным проходом, обеспечивая слабое освещение.
– О господи, – выдохнул Хал.
Комната была полна кукол. Куклы, похожие на пучки спаржи, куклы, похожие на чучела и индейские кахино, куклы как коллекция детских игрушек от викторианской эпохи до настоящего времени. Они были сделаны из самых различных материалов, разного возраста; новейшие – современные бесполые фабричные прессованные из пластика, самая старая – вырезанная из дерева, с огромным мужским половым органом. Они были разбросаны по полу, стояли и сидели на полках и карнизах, свисали с крюков, вбитых в стены. Между фигурками вились плети лозы – невероятно зеленой для растения, живущего без солнечного света.
В центре всего этого стоял труп карлика – безглазое, мумифицированное существо в разлагающейся одежде, с коричневой кожей и с почти неразличимыми чертами лица. Труп стоял с протянутой вперед рукой ладонью вверх.
Клер отпустила ремень и схватила Майлса за руку. Ладонь ее была холодной и мокрой от пота. По тому, с какой силой она стиснула его пальцы, Майлс понял, насколько она напряжена.
– Давай уйдем отсюда, – прошептала она, явно боясь говорить в полный голос. Шепот отдался эхом, превратился в другие слова и звуки, которые странным образом отражались от стен помещения. – Мне это не нравится. Я боюсь.
– Она права, Майлс, – кивнул Хал, тоже говоря шепотом. – Это нам не по зубам.
– Стойте здесь, – приказал Майлс.
Освободившись от пальцев Клер, он поднял лампу перед собой и медленно вышел на середину комнаты, стараясь не наступать на кукол. Стеклянные глаза неподвижно поблескивали, когда он проходил мимо. Мерцающие языки пламени отражались на их блестящих лицах, создавая иллюзию живых фигурок.
Приблизившись, он увидел, что лоза оплетает ноги карлика и исчезает под лохмотьями, которые когда-то были одеждой, а появляется вновь уже в районе предплечья, заканчиваясь высохшей протянутой рукой. У лозы были листья мяты, хотя он понимал, что мята обычно не растет на лозе. Она заканчивалась на кончиках пальцев мумифицированной фигуры, создавая впечатление, что этот маленький мертвый человечек протягивает ему ветку свежих листьев мяты.
Тут же вспомнился сон про старика с мятной ложечкой.
Мне дал ее карлик.
Не зная, правильно он поступает или нет, Майлс взял с высохшей мертвой ладони пучок мятных листьев и сунул их в карман рубашки.
Это сохраняет голову свежей.
Из темного прохода потянуло свежим, прохладным воздухом, и Майлс обернулся к Халу и Клер.
– Идем дальше, – сказал он. Голос прозвучал глухо, не вызвав ни малейшего эха. – Только не наступайте на кукол.
