Книга Возвращение - Бентли Литтл

Зейн Грей проснулся с ощущением, будто ему свернули шею. Спина болела. Застонав, он выбрался из кровати и поковылял к окну. Его взгляд скользнул между деревьями поверх зеленого склона с загонами для лошадей к желто-коричневой стене откоса Тонто Рим.

У него опять бессонница. Снаружи домика доносился какой-то шум: хруст веток и грохот камней, которые никак нельзя было приписать животным или ветру. Особенно громкими звуки казались в темноте безлунной ночи. Он также слышал загадочный вой откуда-то сверху – странный низкий звук, не похожий на звуки, издаваемые человеком или зверем. Именно этот вой больше всего действовал ему на нервы.

Робким человеком его не назовешь. Грей охотился на медведя в Колорадо, не прибегая к услугам проводника. В одиночку рыбачил на весельной лодке в шторм у побережья Орегона. Он полжизни прожил среди дикой природы, от которой его защищали лишь чепрак и нож. Но звуки, которые издавало это существо или демон – что бы там ни жило наверху, – вызвали у него желание собрать вещи и поспешить назад, к цивилизации.

Демон?

Он был несуеверным. Хотя и не настолько ограниченным, чтобы отвергать возможность существования в этом мире вещей, которых он, Зейн Грей, не понимает. Ведь в Библии упоминалось о демонах. А кто он такой, чтобы спорить со Священным Писанием?

Грей замер у окна, опираясь руками о подоконник, чтобы разгрузить спину. На лугу одна из лошадей заржала и игриво поскакала к изгороди.

В городе говорили, что даже индейцы старались держаться подальше от вершины гребня, хотя обычно предпочитали селиться на плато, защищаясь от вражеских набегов, – геологические формации представляли собой нечто вроде естественной крепости. Отмахиваться от этого не следовало. Грей не любил краснокожих, но признавал, что они знают местность, знают, как, где и почему строить свои деревни, умеют выживать в этой суровой стране.

Он выпрямился и застонал от боли – в пояснице что-то щелкнуло. Выходить наружу почему-то не хотелось, хотя солнце уже встало и тьма рассеялась. Но Зейн тут же запретил себе бояться – он же не какая-нибудь экзальтированная старуха! Потирая ноющую шею, мужчина пошел в кабинку туалета рядом с домом, потом принес воды из колодца и поставил чайник на плиту. Угли еще тлели, и Грей положил сверху еще одно полено и связку растопки, затем с помощью мехов раздул огонь.

День здесь, в домике, всегда начинался с яичницы с ломтем бекона и кофе. После завтрака Зейн снова вышел наружу и исследовал землю вокруг дома в поисках человеческих следов, отпечатков копыт или отметин от когтей. Сделав три круга, он, как и раньше, не нашел никаких признаков того, что тут кто-то был – кроме него.

Жаркое солнце Аризоны уже припекало голову, и на лбу, у самой кромки волос, собрались капельки пота. День будет знойным – летом других здесь не бывает, – и Грей пошел на луг, чтобы выпустить лошадей на пастбище, прежде чем станет жарко. Он спускался по узкой, заросшей сорняками тропинке, и под ногами у него хрустели мертвые жуки, сухие сосновые иглы и известняковая крошка. Многие в городе отговаривали его от покупки этого участка, но Грей всегда полагался только на себя, и в таких делах, как покупка недвижимости, не собирался прислушиваться к мнению местных мужланов.

Он открыл ворота пастбища и направился к амбару, где хранил овес и ячмень. Ночные кошмары уже начали отступать – так бывало каждое утро. Дневной свет как будто рассеивал мучительный страх, и ночные мысли теперь казались нелепыми и смешными. Но остатки тревоги не исчезали. Прошлая ночь была самой тяжелой из всех, и избавиться от мысли, что в этой части Тонто обитает что-то злое и сверхъестественное, оказалось не так-то легко.

Лошади подошли к нему, выпрашивая угощение, и он ласково похлопал их по бокам – сначала Вирджила, потом Тенни, – направил их в сторону лизунца и отпустил. «Голодными не останетесь, – усмехнулся Грей. – Не волнуйтесь». Потом пошел через пастбище, следя за тем, чтобы ненароком не наступить на змею.

В амбаре он увидел жеребенка.

Ему там неоткуда было взяться. Лошадей у Грея было всего две – жеребцы. Больше никто на его земле не жил – ни люди, ни домашние животные.

Но вовсе не это заставило его замереть на месте. И вызвало почти непреодолимое желание убежать.

Морда животного. Раздувшиеся, окровавленные ноздри, безумные выпученные глаза, всклокоченная грива, широко раскрытый рот с оскаленными зубами, словно растянутый в злобной ухмылке.

Лошади не умеют улыбаться, и это чисто человеческое выражение на морде бессловесного существа казалось не только неуместным, но и в высшей степени неестественным.

Его реакция была инстинктивной. Не задумываясь ни на секунду, Зейн сорвал заряженное ружье с крюка в стене и выстрелил жеребенку в голову. Животное упало. Но даже в смерти оно не утратило своей странной дикости; все в мертвом жеребенке выглядело ненормальным.

И Грея не покидало ощущение, что… в амбаре еще кто-то есть. Он не мог ни описать, ни объяснить это чувство, но оно никуда не исчезало.

Не выпуская из рук ружья, Зейн выскочил из амбара – на яркий и безопасный солнечный свет. Ему хотелось уйти как можно дальше от мрачного дощатого строения с мертвым безумным жеребенком.

Возможно, слухи были обоснованными. Возможно, индейцы действительно всегда избегали этого места, считая его проклятым. Но ему не казалось, что это предъявляет свои права нечто древнее. Нет, зло было новым, только зарождающимся. Грей не понимал, откуда ему это известно, – просто чувствовал.

Он сделал глубокий вдох и оглянулся на амбар, крепко сжимая ружье. Нужно избавиться от тела животного. Видеть жеребенка, прикасаться к нему совсем не хотелось, но он подумал, что мертвый жеребенок всю ночь будет лежать у стойла, с этим своим жутким оскалом, а из окна в комнату будут проникать странные звуки и вой с гор… Нет, так еще хуже!

Вирджил и Тенни подошли к нему и стали тыкаться мордами, думая, что хозяин принес им еды. Присутствие лошадей вернуло Зейну мужество, и он обрадовался, что рядом есть живые существа. «Пошли, парни, – Грей похлопал их по бокам. – Поищем вам что-нибудь поесть». Он подвел животных к открытой двери амбара, втайне надеясь, что теперь все будет нормально, что ему это пригрезилось или, по меньшей мере, морда жеребенка уже не будет такой пугающе странной. Но ничего не изменилось, а Вирджил и Тенни замерли, едва переступив порог, и Грей решил, что ему тоже лучше не входить внутрь. По крайней мере, какое-то время.