Роберт почувствовал, что воздух в его комнате похолодел. Когда Бренда вспоминала, как причиняла боль своему брату, в ее голосе звучало леденящее удовольствие.
— Но зачем ты подставила Майка Фарлоу? Он не имел отношения к делу твоего брата, — спросил Роберт, пытаясь заполнить один из пробелов, которым он до сих пор еще не нашел объяснения.
— Он с самого начала входил в мой план, — ответила она, как будто сказала что-то само собой разумеющееся. — Если подсунуть полиции кого-нибудь правдоподобного после последнего убийства, никто не будет дальше вынюхивать. Дело закроют, и все будут довольны, — сказала она, усмехаясь. — Но, к сожалению, у меня случилась небольшая неприятность. Подставу пришлось организовать раньше, чем я планировала.
— Седьмая жертва! — сказал Роберт, понимая, о чем она говорит.
— Надо же. Ты быстро соображаешь. — Она состроила удрученное лицо.
Майка Фарлоу арестовали сразу после того, как нашли седьмую жертву. Это была дочь одного из присяжных, честолюбивый молодой юрист. Среди всех жертв она находилась в самом близком родстве с присяжным. Еще немного, и Роберт со Скоттом наверняка докопались бы до этого. Но зачем устанавливать связи между жертвами, когда у них в камере уже сидит сознавшийся убийца? С арестом Майка следствие по делу Распинателя остановилось.
— Она должна была стать моей последней жертвой, — фыркнула Бренда. — Но откуда мне было знать, что у нее фотографическая память? Когда я впервые подошла к ней, она узнала меня, потому что видела в зале суда. Она даже вспомнила, какая на мне тогда была одежда. Она представляла для меня прямую угрозу, поэтому не осталось ничего иного, как только перенести ее в списке жертв ближе к началу. После этого мне нужно было время, чтобы переделать план. С Майком оказалось просто. Больной педофил, который видел в Распинателе идола. Я нашла его, когда он проповедовал Евангелие на улицах, сразу после убийства того поганого адвокатишки.
«Пятая жертва», — подумал Роберт.
— Я готовила Майка, месяцами кормила его необходимой информацией. Ровно в том количестве, которое было нужно, чтобы после ареста он звучал убедительно. Я знала, что он готов. — Она пожала плечами. — Правда, я не рассчитывала на его признание, это был бонус. После его ареста расследование прекратилось. Именно этого я и добивалась, — сказала она с усмешкой. — Но с его арестом появилась возможность внести в список кое-кого еще. Одного из главных героев моего страдания… твоего идиота напарника.
Внезапно глаза Роберта наполнились ужасом.
— Ой, я и забыла, — сказала она с ледяной улыбкой. — Ты же не знал, что это я устроила, да?
— Что ты устроила? — спросил Роберт дрожащим голосом.
— Маленький взрыв на яхте.
Роберту показалось, что кишки у него завязываются в узел.
— Когда дело Распинателя закрыли, я не удивилась, что вы с напарником решили сделать передышку. Она была вполне заслуженной после такого долгого расследования. Мне оставалось только проследить за ним. — Она помолчала, глядя, как Роберт борется с отвращением. — Ты знаешь, они пригласили меня к себе на яхту. Всегда можно рассчитывать на то, что полицейский протянет руку помощи тому, кто в ней нуждается, особенно женщине. Стоило только оказаться на борту, и с убийством справился бы даже ребенок. Мне пришлось связать его, как тебя, а потом я заставила его смотреть… Я заставила его смотреть, как я перерезаю горло его суке. — Бренда недолго смотрела на Роберта, наслаждаясь его болью. — Да, я знала, что она твоя единственная родня. От этого мне было только приятнее.
Роберта мутило, рот наполнился мерзким привкусом рвотных масс.
— Он умолял меня пощадить его жену. Предлагал мне убить его взамен. Наивысшее самопожертвование ради любви. Но мне все это было ни к чему. Я и так держала его жизнь в руках. — На миг воцарилось молчание, затем она продолжила: — Она умирала медленно, а он в это время плакал, как ребенок. Ты знаешь, я убила его не сразу. Оставила его на несколько часов, чтобы он как следует прочувствовал муку после ее смерти. В конце концов мне осталось только перенести несколько канистр с бензином на его яхту, устроить утечку, установить таймер и… бабах. Огонь уничтожил все улики, которые я могла проглядеть.
От наслаждения в ее голосе веяло арктическим холодом.
— С каким восторгом я потом наблюдала, как ты опускаешься на дно, это было просто здорово. Я думала, что после их гибели ты решишься на это — пустишь себе пулю в лоб. Ты был близок к самоубийству.
Роберт не находил в себе силы для ответа.
— Но потом тебе дали нового партнера, и, кажется, ты опять задрыгал ножками. В моем списке осталось еще двое, не считая тебя, так что я решила, что нам пора снова сыграть в нашу игру. — Она нарочито беззаботно провела рукой по волосам. — Достать тебя было непросто. Ты настоящий одинокий волк. Ни жены, ни подружки, ни детей, ни любовницы, ни родственников. Поэтому я придумала потаскуху Изабеллу. Ту, которая подобрала тебя в дешевом баре. Ту, которая заставила тебя в нее влюбиться.
В ее высокомерии было что-то величественное.
— Ты имеешь хоть малейшее понятие, каково это — ложиться в постель с тем, кого ты презираешь? Позволить ему прикасаться к тебе, целовать тебя? — Она гадливо сморщилась. — От каждой секунды, которую мы проводили вместе, у меня по телу ползли мурашки отвращения. Каждый раз, когда ты меня касался, у меня было чувство, будто меня насилуют. Каждый раз, когда ты уходил, я часами смывала тебя, оттирала кожу, пока она не краснела и начинала саднить. — Она цинично улыбнулась. — Ты обязательно должен был в нее влюбиться. Ради нее ты должен был рискнуть собственной жизнью. Она была той женщиной, которая бы вырвала твое сердце, перед тем как убить. Тебе не кажется, что в этом есть какая-то ирония, а, Роберт?
Роберт не отвернулся под ее взглядом.
— Но ты бежал от любовной связи как черт от ладана, — продолжала она невозмутимо. — Видимо, она не показалась тебе какой-то особенной? Ты был слишком хорош для нее? Так ты считаешь? Великий Роберт Хантер слишком хорош для маленькой, хрупкой Изабеллы? — сказала она, в насмешку строя гримасу обиженного ребенка. — Мое время было на исходе, — продолжала она. — Пришлось приспосабливать план под новые обстоятельства. Кто-то должен был занять место Изабеллы, кто-то такой, кто был бы тебе небезразличен. Но ведь такого человека нет, правда, Роберт? Самый близкий тебе человек — это твой новый напарник, поэтому на него и пал очевидный выбор. Мне надо было действовать быстро.
Роберт подумал о Карлосе, лежащем в коме. Он оказался виноват лишь в том, что попал в напарники к Роберту.
— Надо признаться, у меня были кой-какие сомнения. Я не думала, что ты рискнешь жизнью, чтобы спасти его. Я думала, что ты на такое неспособен, что ты уйдешь и оставишь его умирать в одиночку. — Она замолчала и пренебрежительно пожала плечами. — Роберт мученик, каково? Смех, да и только.
Роберт несколько секунд смотрел на нее, анализируя движения ее тела. Бренда приходила во все большее возбуждение.
