на лице проступила горечь.
Четырнадцать лет назад семья Фан наняла его, и после одного такого сопровождения он похоронил более дюжины товарищей. Именно тогда он получил то самое ранение в правую руку и, чтобы продолжить влачить свое жалкое существование, остался работать в денежной лавке семьи Фан.
Было у него и другое имя, но уже более десяти лет никто не произносил его вслух.
Шуанцян Хуалянь.
Лэй Чжунлянь раскрыл свою правую ладонь, обнажив чудовищный шрам.
Верно. Его рука изувечена. Теперь он не может так же ловко двигать рукой, как во время использования приема лотоса в бою[23]. А без обеих рук он теперь просто мусор, самый настоящий отброс.
Более десяти лет дела давно минувших дней лежали камнем на его душе, и всего лишь пара фраз этой девчонки разбередили и без того кровоточащую рану.
Лэй Чжунляню вдруг захотелось что-то ответить.
– Мы почти приехали, – произнесла Цзюнь Чжэньчжэнь, глядя вперед.
– Да, молодая госпожа, – поспешили ответить охранники. Один из них вытянул руку, указывая на что-то впереди, и добавил: – Пройдем через эту дорогу, прямо перед пахотными землями, и будем на месте.
Цзюнь Чжэньчжэнь с улыбкой посмотрела на него.
– Неплохо, в самый раз. Здесь достаточно тихо и не слишком пустынно, – кивнула она.
Охранники не могли с ней не согласиться.
Лэй Чжунлянь склонил голову, взял хлыст и слегка им взмахнул. Лошадь сделала несколько шагов влево, обойдя стороной яму на дороге.
Цзюнь Чжэньчжэнь опустила шторку и снова уселась в повозке. Тем временем Фан Чэнъюй пялился в потолок и думал неизвестно о чем.
– Тебе не жарко? – спросила Чжэньчжэнь.
– Угу. Немного, – ответил он.
Однако Цзюнь Чжэньчжэнь не протянула к нему руки и не скинула с него одеяло.
– Потерпи еще немного, скоро приедем, – произнесла она.
Фан Чэнъюй промычал что-то себе под нос и больше ничего не сказал.
Спустя полдня поездки повозка остановилась возле другого поместья семьи Фан.
Местная прислуга заранее знала об их скором прибытии, поэтому, заметив приблизившуюся повозку, все выбежали их встречать.
– А ну стоять! – немедля крикнула им Лю-эр.
Слуги пристыженно отступили назад.
Наблюдая за тем, как молодая госпожа вместе с Лю-эр входят внутрь, они поняли: эта легендарная Цзюнь Чжэньчжэнь в самом деле надменна и безразлична.
Затем они обратили внимание на молодого господина, которого стражники осторожно вытащили из повозки.
Погода стояла достаточно теплая. Однако все, что слуги видели, – это завернутого в толстое одеяло Фан Чэнъюя. Выглядывало только его болезненное исхудалое лицо.
Очень бессердечно.
Его в таком состоянии отослали из дома, и ни бабушка, ни мать не поехали следом за ним.
Судя по всему, слухи не врали. Все действительно походило на то, что старая госпожа и госпожа Фан бросили молодого господина.
Озабоченные желанием защитить ту беременную служанку, они просто выкинули молодого господина, как игрушку.
Пока слуги думали об этом, со двора вышла Лю-эр.
– Молодая госпожа сказала, что нет никакой необходимости в таком большом количестве прислуги, – бросила она и, окинув взглядом всех присутствующих, вытянула руку и выбрала пять или шесть пожилых служанок. – Вы остаетесь, а остальные проваливайте.
Слуги начали громко возмущаться, но не осмелились сказать что-то конкретное.
По распоряжению молодой госпожи стражники использовали повозку, чтобы выпроводить всех неугодных.
Когда все эти слуги вернулись, по семье Фан поползли сплетни.
– Не знаю, что и думать. Нельзя так поступать.
– Разве это не странно?
Все эти разговоры, разумеется, не могли обойти стороной и чайные дома.
Однако на сей раз, казалось, владелец Сун был поглощен своими мыслями.
– Использование лекарства не такое уж и большое дело, есть ли смысл в том, чтобы глазело так много людей? – размышлял он. – Пусть наблюдают дальше, даже если ей удастся добиться своего.
Человек, стоявший напротив, согласился.
– Сейчас важнее всего та служанка, – добавил владелец Сун.
– Хотите начать прямо сейчас? – шепотом спросил его собеседник.
Владелец Сун на долю секунды задумался.
– Немного подождем, – решил он. – Нужно еще кое в чем убедиться.
С отъездом двух человек из семьи Фан атмосфера в доме заметно изменилась. Все слуги вздохнули с облегчением, им больше не нужно было осторожничать. Все ходили и сияли улыбками.
Больше всего они улыбались потому, что у молодого господина будет наследник.
– Лин Чжи, пора есть, – учтиво сказали две служанки, подошедшие к ней с двумя коробками еды.
Сидевшая на кане Лин Чжи поднялась на ноги.
– Лин Чжи, не торопись, – заискивающе промолвила служанка и шагнула, чтобы помочь.
По внешнему виду Лин Чжи было не похоже, что она чего-то боится или смущается, как прежде. Она спокойно приняла помощь.
– Госпожа лично распорядилась приготовить это для тебя, – с белой завистью сообщила одна из служанок и поставила перед ней чашку.
Лин Чжи взглянула, но не успела взять ее в руки, как в комнату вошла наложница Су.
– Позволь сначала мне взглянуть, – попросила она.
Госпожа Фан поручила наложнице Су заботиться о Лин Чжи. Все-таки наложница Су когда-то была беременна, успешно родила ребенка и была в данном вопросе куда надежней, чем наложница Юань, которой не довелось иметь детей.
Выказывая ей свое уважение, Лин Чжи убрала руки.
– Благодарю за заботу, – промолвила она.
Наложница Су пробежалась глазами по еде и попробовала ее на вкус, прежде чем утвердительно кивнула.
– Вы очень внимательны, – похвалили ее служанки.
Наложница Су оставалась серьезной.
– В такое время нельзя быть рассеянными.
Когда она это сказала, из-за двери послышался голос Фан Юньсю, громко зовущей Цзиньсю.
Наложница Су покинула комнату и заметила Фан Юньсю с Фан Юйсю, которые как раз заходили внутрь.
– Юная госпожа, вторая юная госпожа, – сказала она и поклонилась.
– Тетушка, Цзиньсю здесь не проходила? – поспешила спросить Фан Юньсю.
Наложница Су покачала головой. Сестры переглянулись, и она заметила в их глазах тревогу.
– Она снова во что-то вляпалась? – взволнованно поинтересовалась наложница Су.
Фан Юйсю улыбнулась ей.
– От нее каждый день неприятности, но нельзя сказать, что она прямо вляпалась во что-то, – ответила она. – Слова тетушки немного некорректны. Если бы она правда накликала на себя беду, бабушка уже давно бы ее наказала.
Наложница Су не могла не согласиться и опустила голову, после чего ответила:
– Мои слова прозвучали бестактно, я приму к сведению замечание юной госпожи.
Может, она и была наложницей, но формально все еще оставалась прислугой. Пусть она и родила дочь, ее статус от этого выше не стал.
– Тетушка очень добросовестно относится к своим обязанностям, – мягко сказала Фан Юньсю. – Думаю, нет причин для беспокойства. Сестра просто сердится на нас, вот и прячется.
Вместо
