она меня слышит. Надеюсь, она меня слышит.
Я не могу проверить ее пульс, пока я за рулем. Я не знаю…
— Останься со мной, — прошу я, мой голос сипл от страха. — Не уходи, ладно? Просто останься со мной. Я держу тебя, Солнечный свет.
Добравшись до места, где остальная часть дороги перекрыта для транспортных средств, я подъезжаю к бордюру. Мне требуется еще тридцать секунд, чтобы отстегнуть Райли и выйти из машины.
Крепко прижимая ее к своей груди, я наблюдаю, как голова Райли откидывается назад и безвольно лежит на моем плече. Я корректирую ее положение, надежно удерживая ее на руках, а затем взлетаю.
Я бегу так быстро, как только могу, ноги толкают меня вперед.
Я бегу и не останавливаюсь.
Пот капает с моего лба. Двадцать секунд.
Сорок секунд. Стук.
Вспышка боли пронзает меня, и она не физическая. Одна минута.
Одна минута и десять секунд. Стук.
Адреналин проходит через мое тело. Две минуты тринадцать секунд.
Три минуты и пять секунд. Стук.
Каждая частица меня дрожит от крайнего отчаяния и слепой паники. Три минуты пятнадцать секунд. Боже, мне никогда в жизни не было так страшно.
Я не перестаю бежать, пока не добераюсь до больницы. Мне потребовалось ровно семь минут и пятьдесят пять секунд, чтобы доставить Райли сюда.
Проталкиваясь в двери отделения неотложной помощи, я отчаянно кричу:
— Помогите мне! Пожалуйста.
Две медсестры бросаются вперед, неся с собой каталку. Я вынужден отдать Райли под их опеку, беспомощно наблюдая, как ее забирают у меня.
В тот момент, когда она уходит, у меня подкашиваются колени, и я падаю на землю посреди переполненной больницы.
Черт, я все это время обманывал себя.
Стеснение в моей груди не утихнет, даже когда я знаю, что она в безопасности. Что теперь с ней все будет в порядке. Каждый мой вздох просто мучителен. Меня трясет изнутри, холодный ужас пробегает по моим венам.
Я не знаю, когда это произошло и как это произошло.
Эмоции забивают мне горло, и я практически задыхаюсь от них.
Каким-то образом Райли Джонсон пробралась под мою плоть, проникая в мои кости, в самую суть моего существа. Моя душа узнала ее, увидела ее подобие намного раньше, чем мое сердце, но я продолжал верить в свою ложь, просто все время оставаясь в отрицании.
Я не осознавал, насколько замерзло мое сердце, пока мягкость Райли и ее хрупкая душа не начали растапливать лед.
Я сказал себе, что никогда не влюблюсь в Райли Джонсон. В конце концов, она дочь Томаса. Но в том-то и дело… Я не знаю, способен ли я любить. Для меня это такая чужая эмоция, как она формируется? На что это похоже? Откуда мне, черт возьми, знать?
Человеческие эмоции слишком сложны. Может быть, я не люблю Райли, но и не ненавижу ее. На самом деле я никогда этого не делал. То, что я чувствую к Маленькому Цветку, — это что-то среднее, потому что она гораздо больше, чем мой враг или моя ответственность.
Момент моего осознания катастрофичен.
Райли — больше, чем просто моя пешка, и, возможно, она всегда была такой.
Я не хочу использовать ее или причинять ей вред. На самом деле, мне вообще не нравится мысль о том, что ей больно. Она важна для меня… и теперь я, наконец, это понимаю.
Я не обманывал Райли.
Я обманывал себя.
ГЛАВА 38
Райли - 19 лет
Когда мои глаза открываются, я чувствую себя несколько дезориентированной. В тумане.
В замешательстве я моргаю, глядя на Лилу, которая смотрит на меня сверху вниз с выражением беспокойства на лице.
— Что случилось? — Я прохрипела пересохшими губами. Боже, у меня ужаснейшая головная боль. В моей голове такое ощущение, будто кто-то пытается разбить мне череп, и по какой-то причине все мои мышцы болят.
— В нашей квартире произошла утечка газа. — Лила гримасничает. Ее пальцы нежно скользят по моим щекам, убирая распущенные пряди волос с лица. — Ты потеряла сознание от отравления угарным газом.
Мои глаза расширяются, из груди вырывается резкий выдох. Угарный газ — ядовитый газ; Я могла умереть. Как это вообще произошло? У меня кружилась голова, но я думала, что это просто усталость. Я читала на диване, помню, как встала, а потом…
Остальные мои воспоминания — это темная пустота пространства, совершенно пустая. Больше ничего не помню. Как я потеряла сознание или как сюда попала. Я слышу звуковые сигналы машин вокруг меня. Стерильные белые стены и неприятный запах смерти, окружающий нас. Я в больнице, это я знаю наверняка. Это Лила нашла меня?
— Колтон нашел тебя, — говорит мне Лила, как будто она может читать мои мысли. Ее голос смягчается. — Он спас тебе жизнь. Я не могу себе представить, что бы произошло, если бы он не добрался до тебя вовремя.
Лила отодвигается в сторону, и мой взгляд останавливается на высоком теле Колтона. Он стоит в конце моей кровати, его тело совершенно неподвижно. Я не уверена, что он вообще дышит.
Наши глаза встречаются, и мы словно видим, как холодная скульптура оживает. Я вижу первое подергивание его тела. Мышца на его челюсти дергается, а в груди трясется от резкого вдоха — как будто он наконец снова может дышать. Облегчение в его теле наступает почти мгновенно.
Колтон… спас меня?
Я благодарна, но, похоже, не могу избавиться от обиды, которая кипит в моих венах. Глядя на его лицо, видя его здесь после того, как я услышала то, что он сказал вчера вечером, меня это раздражает.
Я прочищаю горло и сохраняю спокойствие в голосе. Отстраненным.
— Спасибо, что спас мне жизнь, — говорю я ему, вздергивая подбородок. — Я благодарна, что ты вовремя добрался до меня.
Краем глаза я вижу замешательство на лице Лилы. Она была так рада, что мы с Колтоном наконец-то поладили за последние несколько недель. Но она не знает, что произошло прошлой ночью. Я также не планирую ей рассказывать. Она прекрасно ладит с Колтоном. Они друзья и уважают друг друга. Я не хочу быть причиной разрушения их дружбы.
Потому что я знаю, что если Лиле когда-нибудь придется выбирать чью-то сторону, она всегда выберет меня.
Его горло перекашивается от тяжелого сглатывания, но он не отвечает. Ну, мне больше нечего ему сказать. Я поворачиваюсь лицом к Лиле.
— Ты знаешь, когда я смогу пойти домой?
— Врачу придется тебя осмотреть, прежде чем тебя выпишут. — Лила берет мою руку в свою и сжимает. — Они сказали, что если все будет хорошо, то сегодня вечером ты сможешь идти домой. Но мы не можем оставаться у себя. На всякий случай нам придется ждать, пока остатки угарного газа в воздухе полностью исчезнут. Только на сегодня мы останемся с Мэддоксом и Колтоном.
Хм. Я понимающе киваю. Я думаю, это имеет смысл.
— Почему бы вам с Мэддоксом не вернуться первыми? — Глубокий
