сокрущающее состояние сковывающей грусти и страха, когда ты сто процентов знаешь, что что-то случится. И что это что-то из категории самого пугающего и тянувшего на дно отчаяния.
Еще до того, как задержанные вошли в зал, мы отчетливо услышали звон цепей. И каждый это звук несвободы болезненно ёкал в моем сердце. Так хотелось зажмуриться и не видеть той ужасной картины, что вот вот должна открыться нам. Но я стояла, смотря несчастью в лицо. Двери распахнулись и в зал стали заходить шатанцы. Именно их движения сковывали цепи на руках и ногах. Они были не естественно громоздкими для человека, будто бы рассчитывались совсем не для него, а для зверя. Так и было, мороссцы, боявшиеся дракона, заковали шатанцев цепи, которые сдерживали их от оборота. Как же такое зрелище содрогало всю внутренность. Любая жестокость к живому существу — факт вандализма души и глаз. Тем более, когда ты понимаешь, что такое надругательство абсолютно беспричинное и несправедливое.
Шатанцев было не меньше двадцати, за ними просто под конвоем шли мороссийцы. Всех я знала, все они были выходцами из благородней семей, среди них был и Эндрю Далль, Кэр и Томас Винт. Такие уже родные люди, с которыми мы столько прошли, сколько пройдёт не каждая семья. Возможно их статус позволял им обходиться без цепей, или они просто не представляли особой угрозы. Я искала глазами Лэрда Гралля, но не нашла его.
Взгляд Тэрона я поймала на себе в первую же секунду. Удивительно, как он точно всегда знает, что я здесь и даже в каком конкретно углу комнаты среди сотен людей я нахожусь. Привычный мне огонёк тут же мелькнул в его глазах. Но общий вид его не излучал привычной энергетики. Я бы даже сказала, что вид его… пугал. Он был в той же одежде, что ушёл позавчера, с той разницей, что она выглядела теперь не важно и была в крови. Ран на мужчине я не видела, но кровь на одежде не заметить было сложно. Но больше всего настораживал его взгляд, потухший, болезненный, уставший. Только лишь при нашей встречи, в них блескнула жизнь. Таким Тэрона я ещё не видела и воспринимать это было тяжело. Он внимательно осмотрел меня беспокойным взглядом, на что в ответ я ему улыбнулась, давая понять, что со мной все нормально, и прошептала: «Как ты?», сто процентов зная, что он услышит. Он в ответ совсем немного приподняла уголки губ, но улыбки из этого совсем не вышло. И в следующую секунду я прочла по его губам «Я люблю тебя». Слова, что еще больше сжали мое сердце. В следующее мгновенье он вошёл с остальными в клетку и мы потеряли зрительный контакт.
— Сегодня слушается дело о террористической группировке, образованной на территории Моросса и совершившей налёт на Совет в эту среду. — пронесся над головами голос главного судьи. — А также в предательстве обвиняется несколько граждан нашего королевства, предавших свою Родину. В зависимости от вынесенного сегодня решения в дальнейшем будет решаться также судьбы их семей. В общей сложности 41 человек. Начнём с представителей Шатана. — зачитал он, поправив очки на своем носе и еще раз просмотрел бумаги. — Сторона обвинения и защиты, представьтесь. — перешёл он к делу и к столу подошел крупный мужчина с лысиной на затылке. Он стал напротив судьи и сцепил руки в замок за спиной. Судья оглядел зал в поисках второй стороны.
— Защита? — глянул он поверх очков.
— Мы не смогли найти желающих защищать террористов. — встал один из представителей Совета, которым уготовлено было отдельные ряды слева от судебного стола.
— Королевский адвокат?
— Не нашлось. Да, мы и не видим необходимости в защите очевидных преступников, г-н судья.
— Есть регламент, г-н Крах. Его не обойти. Мы — в эпицентре закона, давайте следовать ему во всем. — вздохнул судья, порадовав меня наличием у себя профессиональных убеждений.
— Можно обратиться, г-н судья. — встал со своего профессор Далль, которого я еще не успела заметить среди многочисленных рядов с людьми.
— Профессор Далль? Слушаю вас.
— Я имею достаточную научную степень и большой опыт, чтобы выступить защитником представители шатанского народа.
— Но г-н Далль, среди подсудимых — ваш сын, это противоречит нашим правилам.
— Но это два разных дела, сфера моей защиты будет распространяться лишь на шатанцев. Если позволите. — он немного склони голову.
— Ну, за неимением другого, я вынужден согласиться. Есть несогласные? — обратился судья к залу.
В зале — тишина, недовольный г-н Крах сел на свое место, обмениваясь взглядами со своими партнёрами.
— Начало положено. — констатировал судья. — Можем начать. Итак, стороны, представьтесь.
— Обвинение представляю сегодня я, Вернон Лост.
— Защита, Артур Далль.
— Рад приветствовать вас. — кивнул судья. — Я старший судья, Томас Мор, готов выслушать каждую из сторон. Начнём с обвинения.
— Благодарю, г-н судья. — и он обернулся полубоксом к залу. — Уважаемый суд, — обратился он ко всем присутствующим, — я хотел бы начать с событий двух месячной давности, когда Шатан впервые выступил агрессором и нарушил наш закон. С тех пор шатанский народ находился всё это время под подозрением и, соответственно, был запрещён несанкционированный въезд любого шатанца и, тем более, не разрешены никакие собрания, объединения последних на территории Моросса. Не смотря на всё это в ночь с 3 на 4 февраля группа представителей Шатана совершила второй вооружённый набег на Росс с целью захвата власти.
— Протестую. — вмещался профессор Далль. — Обвинение высказывает лишь свои догадки в отношений целей и причин возникшего инцидента.
— Протест принимается. — кивнул судья. — Обвинение, вы услышаны. Г-н Далль ваш ответ.
— Благодарю. Я бы хотел обратить внимание суда, что по поводу столкновение Шатана и Моросса два месяца назад до сих про не было вынесено никакого судебного решения. Мы до сих пор имеем возможность выслушать показания лишь моросской стороны. Шатан права голоса не имел, как и права защитить себя. Поэтому ссылаться на события декабря не целесообразно, как и на законы и санкции, принятые в отношении Шатана на почве тех событий. В точки зрения международного права всё это выглядит, как самоуправство со стороны Моросса.
— Протестую. — была очередь обвинения выразить свое недовольство формулировкой профессора.
— Протест принимается. Хотя, вы правы г-н Даль, судебного решения я тогда не выносил. — глянул он в сторону Совета.
— Я делаю акцент на то, что судебного разбирательства тогда не было и вина Шатана также не была доказана.
— Я вас услышал, г-н Далль и буду настаивать и торопить наши власти с этим разбирательством. И, как вы сами сказали, нет ничего конкретного о декабрьском происшествии, поэтому, давайте
