Ника Браун
Услышь мой шёпот
1. Киана. | Моя история
Эта история началась очень давно…
Я с детства жила здесь с бабушкой. Лет с четырёх, пяти. Раннее детство я не помню совсем.
Здесь — это маленькая крепость между горами и болотистым лесом. Крепость — будто спрятанная от посторонних глаз. По рассказам бабушки построил наш нынешний дом еще ее дед, он был из богатого рода и мог себе это позволить. Позволить себе скрытый от всего мира маленький замок, где он или его потомки могли уединиться в неспокойные времена. И прадед мой, как в воду глядел, потому что крепость стала нашим убежищем. Дорогу к замку знало не так много людей, лишь те кто изначально жили здесь, и те, кому дед и его родные доверяли. Случайно забрести в наш лес тоже было вполне возможно, но это нужно было по-настоящему постараться или хорошенько заблудиться, чтобы наткнуться на наше пристанище. За мою жизнь здесь это случилось лишь однажды.
До ближайшего населенного пункта добраться можно было дней за пять, а может и за неделю, при капризной погоде. Столько времени требовалось дядюшке Тому, чтобы добраться до «большой земли» за закупками. И проделывал он этот путь лишь раз в год. Его могло не быть месяц. Уезжал он с телегой полной наших гобеленов, которые мы всем немногочисленным женским составом ткали на продажу весь год, и возвращался с той же телегой полной ткани, новой пряжи, одежды и книг. На книги бабушка всегда выделяла немалую сумму.
Остальное мы выращивали, добывали, готовили сами. Скот, поля, огород… земля нас кормила. Даже специи и лечебные травы мы сами заготавливали.
Всё, что я знала о своём прошлом — это рассказы бабушки. Мы жили здесь уже очень давно, прячась от «войны трех королевств», как назвал ее простой люд. Наша маленькая крепость будто бы была создана для этого, маленькая, неприметная, защищённая природой.
Я помню тихое время, когда мы жили лишь с бабушкой и семьей дяди Тома: его женой Кларой, сыновьями Марком, уже взрослым юношей, и так неожиданно для нас и самих родителей появившимся на свет крохой Тэдом. Потом, когда война затянулась, в крепость потянулись люди, знавшие о ней и ищущие убежище. Бабушка принимала всех. Со слезами на глазах. Радости, если семьи добирались в полном составе, и глубокой грусти, если нет. Бабушка знала их всех, поэтому их боль и их радость становились и ее печалью и ее улыбками. Так со временем нас стало 8 семей. Последним, кто к нам присоединился, был заблудившийся полуживой солдат. Мы не знаем, нечаянно ли он заблудился или сознательно. Даже, если ли бы он оказался дезертиром, никто бы его не выгнал. Его выходили и позволили остаться здесь.
Так мы и жили. Все вместе. Каждый был занят своим делом и много работал. Мы зависли друг от друга, поэтому никто не мог себе позволить халтурить. Даже болеть было неловко, потому что тогда кому-то приходилось делать за тебя твою работу и ты не мог не чувствовать вины за собой. Но, конечно же, никто никого не осуждал, мы поддерживали друг друга, заботились друг о друге, любили.
Каждый мой день был наполнен заботами. В свои 20 лет я умела всё. Накормить скотину, помочь на кухне, потом обучение и вечером гобелены. Так проходил мой день. Бабушка сама обучала меня, а затем и Тэда и ещё пару ребятишек, появившихся уже здесь. Она была очень образованна, любой предмет из ее уст мы слушали раскрыв рты. Бабушка знала три языка, помимо родного, и ни у одного ее ученика не была шанса не заговорить на них, т к от ее учительства негде было скрыться, хотя мы пытались. Мы не получали свой обед, не попросив его и, не перечислив все блюда на языке, выбранном на сегодня бабулей. Уже через несколько лет бабушка принимала от нас экзамен, где мы должны были пересказать произведение, написанное на языке-оригинале. Так что библиотека пополнялась каждый год и дяде Тому было не легко отыскать книги по бабушкину списку. И часто именно из-за них Том задерживался в городе. Но вернуться без литературы он не мог, т к следующая закупка состоится лишь через год. И бабушкин недовольный взгляд мало, кто мог выдержать.
Но у Тома и его помощников, уезжающих на «большую землю» всегда был оговорён срок, когда они обязательно должны были вернуться, чтобы те, кто оставался дома не переживали о них, или наоборот запереживали, если в крайний срок засланные не вернутся.
Так и случилось однажды. Утро, назначенное крайним днём было молчаливым, наполненным тяжелых вздохов и волнительных переглядываний. Все тихо переживали. Но никто не роптал. Я грустно вздохнула, вспоминая утро проводов в последний поход наших мужчин. Я в ту ночь связала дяде Тому шарф. Уже начало холодать, хотелось позаботиться о старике. И узор такой замысловатый пришёл на ум. Вот и просидела над ним всю ночь.
На самом деле, причин не вернуться было достаточно, но все они были нехорошими: непогода, разбойники, звери в лесу, проблемы в городе, болезнь и… то, что никто не осмелился бы озвучить.
В этот раз Том ушел с сыном Марком и кузнецом Кэйлибом. У них всегда были с собой ружья, поэтому мы надеялись, что не в зверях проблема.
Решено было подождать еще пару дней, а затем отправить разведчиков. Я неоднократно просилась к засланным. Уговаривала бабушку, ведь война давно окончились и так хотелось увидеть мир за пределами нашего дома. Но бабушка всегда была непреклонна. Она переживала, что послевоенный мир, установленный между королевствами лишь условность, неспокойный стазис, который может дрогнуть в любой момент. Она считала, что нет более безопасного места, чем наша крепость, и я была с ней абсолютно согласна, но, как же хотелось рискнуть.
Война была долгой и изматывающей для народа. Из рассказов бабушки я знаю, что правитель соседнего королевства Голь, дружественным с нашим МОроссом однажды подговорил нашего короля напасть на королевство Шатан.
Шатан был изолированным, но спокойным соседом. Они жили обособленно, но никогда не создавали проблем для наших королевств. Мы мало знали достоверной информации об их жителях, но даже в нашем семействе была книга сказок о нелюдях, живших за Хребтом. О людях с драконьей кровью. Бабушка говорит, что с ними мало, кто встречался, т к их территория
