попытаться забыться. Глупый поступок, потому что если я чему-то и научилась за последние пять лет, так это тому, что я никогда не смогу ничего забыть, когда дело касается Джесси, как бы ни старалась. А я не хочу забывать, не совсем. Просто хочу вернуться в прошлое и исправить все то, что испортила, чтобы таких ночей, как вчера, никогда не было. Мы с Джесси уже потеряли столько времени. Последнее, чего мне хочется, это потерять еще больше. Но он прав. Я осталась с Лейном и не сказала ему о своих чувствах, потому что боялась облажаться.
Но я больше не боюсь. В этом он ошибся. Я оставила ту женщину в Грин-Бей больше месяца назад. Он хочет, чтобы я доказала, что я здесь по правильным причинам? Что мне действительно нужен он, и что я не проснусь однажды, желая обратного?
Игра началась, Джесси Эндерс. Игра. Вперед.
ДЖЕССИ
— Может вздремнем папочка. — Джетт прижимается ко мне, когда мы лежим на диване в субботу днем и смотрим «Короля Льва». Или, по крайней мере, он смотрит. Я думаю о Хейден.
Уйти от нее прошлой ночью было одним из самых тяжелых поступков в моей жизни, превзойти который можно только тем, что мне пришлось уехать из Грин-Бей через пару дней после рождения Джетта без него и Хейден со мной. Тогда мы были вместе всего несколько дней, но мы никогда не были одни. К Хейден и Джетту приходили гости, и, конечно, Лейн стоял над всеми, как гребаный стервятник, которым он и является. Но наших украденных моментов, только я, Хейден и Джетт, было достаточно, чтобы дать мне понять, какой будет наша семья. Так же, как и последние несколько недель. Как бы невероятно ни было то, что они оба наконец-то здесь, что-то тревожило меня. Что-то, что никак не мог понять, пока снова не увидел ее с Лейном.
Я подозревал, что она не так уверена в своих чувствах к нему, как ей казалось, но узнать, что он скрывал от нее мое письмо? Что она только недавно прочитала его? Что именно мое признание подтолкнуло ее оставить его и признаться в своих чувствах ко мне? Теперь все это имеет смысл.
Я чувствую себя ослом за то, что выложил все, как есть, но другого способа сказать это не было. Она годами жила в безопасности этого своего проклятого плана. Он должен был настроить ее на успех, но, насколько я могу судить, все, что он сделал, это удержал ее. В основном от меня. Мне не хотелось уходить. Я имею в виду, это кажется контрпродуктивным, не говоря уже об огромном, черт возьми, риске, потому что есть шанс, что она может понять, что ей нужен не я, в конце концов. Но…
Я не продержусь так долго, чтобы она была здесь только потому, что думает, что так и должно быть. Хейден говорит, что знает, чего хочет, и я хочу верить, что это так, но, если она ошибается, я бы предпочел, чтобы та поняла это сейчас. Пока не прошло еще четыре года, и мы не завязли еще глубже, чем уже есть.
— Печальная часть, — бормочет Джетт, уткнувшись лицом мне в грудь, когда начинается давка диких животных и Муфаса когтями прокладывает себе путь по скалам.
— Этот чертов Шрам. — Я глажу рукой его волосы. — Если бы я был Муфасой, я бы выцарапал ему глаза, — или, может быть, задушил бы его до смерти, неважно.
Джетт хихикает.
— Ты сильный! — Затем он сгибает свой маленький бицепс так сильно, что его лицо краснеет. — Я тоже! Правда, папочка?
Я смеюсь.
— Парниша, тебе лучше убрать оружие, пока кто-нибудь не пострадал.
Он прижимается ко мне, хихикая снова и снова, когда мой телефон оповещает о новом сообщении на кофейном столике.
Пусть это будет Хейден, умоляет мое сердце, но я разочаровываюсь, когда высвечивается имя Эйдена.
Эйден: Ты где-то здесь? — гласит его сообщение.
Джесси: Дома с Джеттом. Как дела?
Эйден: Приду с пивом.
О, черт. Эйден пьет в три часа дня? Должно быть, что-то случилось.
Джесси: Принеси больше, чем шесть бутылок, — отвечаю я. — У меня тоже были чертовски хорошие выходные.
Эйден: 10-4.
Джетт засыпает через несколько минут, поэтому я перекладываю его на диван и укрываю, а затем направляюсь к крыльцу, когда подъезжает Эйден. Я опускаюсь в одно из кресел, пока он достает упаковку из восемнадцати бутылок с заднего сиденья своего грузовика.
— Ты планируешь остаться на ночь? — спрашиваю его. — Или мне стоит позвонить Амелии и предупредить ее о том, что ты придешь домой?
Он отмахивается от меня и поднимается по ступенькам, тяжело ступая.
— Не подавай мне никаких идей насчет того, чтобы остаться, — бормочет он. — Я уверен, что Крейг никогда не покинет мой гребаный диван.
— О, черт, я забыл об этом. Он все еще там, да?
Он хмурится.
— Ты работаешь с этим парнем каждый чертов день. Полагаю, ты знаешь, что к чему.
— Нет, и не хочу знать. То есть, он рассказал мне основное, но большего мне не нужно. — Не тогда, когда у меня творилось свое собственное дерьмо.
Эйден допивает пиво и протягивает мне бутылку.
— Слышал, Хейден вернулась в город.
— Ага. — Я откручиваю крышку и делаю глоток.
— Слышал, она также на тебя работает.
— Работала — это главное слово. — И это то, о чем мне придется поговорить с мамой, потому что теперь, когда и Грета, и Хейден ушли, я более или менее в полной заднице.
— Правда? — Его темные брови приподнимаются над веселыми глазами. — Я почти уверен, что видел ее машину на парковке, когда проезжал через город.
Я моргаю, глядя на него.
— Ты серьезно?
Он опускает подбородок, покрытый более густой, чем обычно, бородой.
— Белая Субару, верно?
Я достаю свой телефон из кармана, прежде чем он успевает закончить свой вопрос, готовый написать ей сообщение и дать ей понять, что не ожидаю, что она будет продолжать работать на меня, особенно без оплаты, пока у нас перерыв или что там у нас, черт возьми, происходит. Но потом вспомнил, что ей, вероятно, нужен Wi-Fi для ее собственной работы, и я не собираюсь быть мудаком и так издеваться над ней.
— Так в чем дело? — спрашивает Эйден, отхлебывая пиво.
— В чем дело?
Он бросает на меня косой взгляд.
— Ты и Хейден, тупица.
— Ни в чем. — Во всяком случае, не сейчас. — Как насчет того, чтобы сказать мне, в чем заключается твоя проблема? Почему мы пьем в три часа дня?
Он
