же день! – хихикнула Шушана. – Надеюсь, он это сознаёт.
Вран, как выяснилось, сознавал – цапнул Татьяну за рукав и уволок из гостиницы домой через дверь, открытую норушью.
– Какое счастье, что… ну, что мне с этими, – он кивнул на источник шума, – общаться не надо! Это же ужас какой-то! Я б там сдoх прросто от кррраканья! То есть каррканья. Корроче, я лучше завтррра с утрра порраньше полечу задание Соколовского выполнять. Мне надо найти в Москве двух гусей, смывшихся от… ну, короче, от одной крррайне вррредной дамы, это вам не с рродичами карркать! – он сердито обернулся на дверь в гостиницу, распахнутую в глухой стене Таниной кухни.
– Гусей? А с чего ты взял, что эти гуси в Москве?
– Да кое-кто их видел. Пррравда, Соколовский говоррит, что Летица, ну, та, которая их видела, приличная глупында, но врроде она была уверрена.
К ночи Крылана забеспокоилась.
– А может… может, я сегодня со светом посплю, как обычно?
– Нет уж! – распорядился важный кот. – Тебе не надо будет никакого света, кроме моего обаяния!
«От скромности он не пoмрёт никогда! – Шушане доставляло истинное удовольствие наблюдать за Терентием».
Она вообще находила всё это восхитительным – дом забыл тоскливое ожидание окончательного угасания и забвения, наполнился обитателями, светом, теплом, шумом, эмоциями, вкусными запахами, ожиданием возвращения своих любимых домой, а проще говоря – жизнью правильного, с точки зрения норуши, дома.
Шушана потихоньку выглянула из угла, когда вороница, всё-таки решившись, устроилась на диване и покосилась на Терентия, который звучно стукнул лапой по выключателю, погрузив комнату в темноту.
– Ну что? Поболтаем? – Терентий обожал сплетничать, и следующие полчаса в красках описывал приключения бывшего Таниного мужа, так что вороница решила, что ей только добраться бы до него, Таниной лучшей «подружайки» и той девицы, которая её обижала – уж она-то им всем устррроит весёлую жизнь.
Но рассказ закончился, и темнота сгустилась вокруг, заставив её занервничать.
– Как-то мне неуютно, через несколько минут произнесла Крылана. – И сна ни в одном глазу! Может… может, включишь свет?
Вороны не очень-то хорошо видят в темноте, поэтому она не различила, что именно делает кот, а тот попросту умывался, решив не тратить силы и нервы зря.
– Ну а что? Вдруг бы сама уснула? И зачем мне утруждаться-то лишний раз? – объяснил потом Шушане кот. – Вот когда стало понятно, что она НЕ уснула, тогда я и приступил!
– Причём приступил он в буквальном смысле! – потом рассказывала Тане норушь. – Прыгнул на птичку… Я уж думала, заслонопотамит вконец! Она же худенькая.
Но, как оказалось, это была часть терапии.
– Как ты лежишь? КАК? – строго уточнил кот.
– Афтотакофффе? – проскрипела практически утоптаная толстыми котовыми лапами Крылана.
– Ты ж вся напряжена! Ну как ты не понимаешь? Первое правило того, кто хочет уснуть, – надо расслабить мышцы. Что для этого надо?
– Скинуть кота? – с трудом уточнила Крылана.
– Нет, конечно! – возмутился Терентий. – Ой, ой, можно подумать, я тебе очень мешаю!
– Если слезешь с шеи и перестанешь на ней сидеть, будешь мешать значительно меньше! И хвост с лица убери! – сформулировала вороница свои претензии. – Какое счастье, что я не птицей устроилась спать!
– Так к птичке я бы другой метод применил! – утешил её Терентий, неторопливо сползая упитанным охвостьем с шеи и грудной клетки объекта. – Я ж не просто так, а для пользы дела!
– Это для какой же?
– Вот я перестал сидеть, ты расслабилась?
– Пока только подышать смогла!
– Подышала? Молодец! А теперь не отвлекайся и подумай, ты расслабила свою шею, когда я её покинул? Ты чувствуешь, как она тебе благодарна?
– Ээээ, – Крылана невольно ощутила и шею, и её горячую признательность. – Вообще-то да!
– Вот! Это и называется истинное расслабление! Продолжаем!
– Ой! Ты чего? – вороница отчётливо ощутила, как в её руку слегка вторглись острые котовые когти.
– Я? Я тебя когчу!
– Сдурел? – возмутилась она и уже собралась было встать, взять этого болтуна и вруна, выкинуть его из комнаты, включить свет и лечь спать.
Только вот кот и не подумал ей это всё позволять…
– Я тебя не просто так когчу, а в терапевтических целях – у тебя тут мышцы напряжены, а тут так и вовсе сведены. Ну-ка расслабь немедленно! И тут! – Терентий каким-то удивительным образом перетёк к ступне вороницы и строго постучал её лапой по пальцам.
– Ты же всю ногу скукожила, чуть в трубочку не свернула. Расслабляй, а то укушу!
– Зачем я ввязалась в эту авантюру! – простонала Крылана, но ступне неожиданно стало тепло и мягко – Терентий обернулся вокруг и замурлыкал.
Правда, блаженство длилось не так уж и долго – через несколько минут кот снова начал отлавливать напряжённые мышцы.
– Ну, ты же разумная. Подумай сама в себе, и сразу ощутишь, что у тебя напряжено? Вот зачем ты лоб гармошкой собрала? Вооо, так лучше! А почему заднюю лапу так насторожила, словно сейчас прыгать собираешься?
Через несколько минут подобных вопросов Крылана осознала, что больше всего напоминает себе подтаявший студень, правда, принципиальный и внимательный Терентий даже сейчас нашёл недостаток в её расслаблении:
– Глаза разожмурь и просто прикрой! Им тоже отдыхать надо, а не вот это вот всё!
Крылана уже поняла, что дешевле его послушаться – если не затопчет и не придавит, то заболтает напрочь!
«Или лапой постучит, ой лучше расслаблю!»
– Вооо, софффсем другое дело! – наконец-то одобрил её старания кот. – Так и лежи!
Он подобрался сбоку, приткнулся спиной к руке вороницы и снова замурлыкал, но не просто так:
– Не бойся ночи, она не зло, не бойся даже, пусть не везло, ступай тихонько за мною вслед, по той тропинке, которой нет. Нам звёзды светят не просто так, ночные крылья тебе не враг, они укроют тебя от бед, и лишь за ними придёт рассвет. Пусть не пугает ночная тьма, навстречу ветру лети сама, навстречу лунной своей тропе, не опоздаешь сама к себе…
Коты наблюдают за спящими – работа у них такая, а уж говорящие коты наблюдают ещё внимательнее. С них и спрос больше. Терентий это преотлично знал, вот и постарался убаюкать несчастную вороницу, которая так запуталась в своём старом страхе, что позволила ему связать себе крылья.
«Ещё и родичи… Нет, оно понятно, они не люди, живут иначе, для них очень почётно помогать роду своими талантами. Соколовский говорит, что одарённые лет с четырнадцати уже вовсю стараются на благо семейства. Но Крыланины родичи всё равно чувствуют себя виноватыми из-за того, что девочку тогда так напугал тот дyрeнь, хотя её безопасность по традиции должны были обеспечивать члены того рода, который попросил о помощи».
Кот покачал головой, глядя на лицо спящей Крыланы.
«Её бы не пухом обкладывать, а помочь выбраться из того кошмара. А они так перезаботились да перевиноватились, что не заметили, что она уже и выросла и взрослой стала, и уж точно сама может решить, как и что ей нужно – вон
