я привыкла к тому, что у меня под ногами есть почва. И я хочу, чтобы так и было. У нас нет ни гроша. Нам нужны деньги хотя бы для того, чтобы добраться до Женевы. Деньги, а ещё силы и немного еды.
— Я понял, — Реми рассмеялся, вскинув голову. — А что с бестирицапми? Твоей матерью?
— Комиссар дал мне понять кое-что совершенно отвратительное. Пожалуйста, давай сядем в эту машину и поедем к тёте. Нам обоим нужно прийти в себя.
Сердце сжалось от волнения, и я замерла, ожидая его ответ. Тогда Реми погладил меня по волосам и, улыбнувшись, слабо кивнул.
В этот миг я почувствовала, будто снова могу дышать.
***
Я сразу узнала этот особняк.
Каждое лето отец лично привозил нас с Шарлотт к тётушке, чтобы, по его словам: «Меррон не расслаблялась, наслаждаясь одинокой размеренной жизнью под ласковым парижским солнцем в компании виноградников и привлекательных мужчин». С июня по август мы были предоставлены сами себе, всячески игнорируя приставленную к нам гувернантку и погружаясь в тонкости французского языка всеми возможными способами. Ах, как я любила приезжать сюда, как тосковала по своей тётушке Меррон! Что совершенно удивительно, являясь родной сестрой Розалинды, она не имела ничего общего с ней. Она всегда стремилась к свободе, а потому, получив нескромное наследство от дедушки, с концами перебралась в это чудное местечко в пригороде Парижа. Я мечтала о такой жизни, ах, как же я ей завидовала! И этот особняк, утопающий в зелени и солнечном свете, всегда был для меня синонимом к слову «счастье».
Теперь счастье звенело в моей душе сотнями колокольчиков. Я не могла перестать улыбаться, поднимаясь с Реми по каменным ступенькам прямиком к двойным дверям из белого дуба. Нас встретил дворецкий Жозе — приветливый мужчина преклонных лет. Он широко улыбнулся, увидев меня, и сообщил, что нисколько не сомневался в том, что меня найдут целой и невредимой. «Что ж, я сама нашлась», — с ответной улыбкой проворковала я и крепче сжала руку Реми. Правда, Меррон не разделяла нашего настроения. Неужели она не была рада тому, что мы выбрали друг друга, тому, что мы решили связать нашу судьбу? Она провела нас в гостиную и велела нам сесть, когда как сама принялась расхаживать по комнате, нервно заламывая запястья. Любопытно, она слышала то, о чём мы говорили снаружи? О нашем решении сбежать в Швейцарию? Неужели она против? Мы с Реми переглянулись.
— Эйла, ты должна кое-что знать о своём отце, — решительно сказала она, остановившись напротив меня. — Полагаю, тебе лучше услышать это от меня, а не от полиции, которая сейчас уже наверняка обыскивает ваше поместье.
Сердце моё пропустило удар.
— Что?! Н-но зачем?
— Томас действительно был связан с криминалом. Когда наш с Розадиндой отец, твой дедушка, передал фабрику ему, она уже переживала не лучшие свои времена. Он влез в долги, производство простаивало, рабочие бастовали. А потом в один миг произошло нечто странное. Он выплатил зарплаты рабочим, но объявил о закрытии фабрики. Мы с Розалиндой и вообразить не могли, где он взял деньги. Томас стал чаще пропадать. Мы не хотели пугать тебя этим, не сообщали тебе, когда ты была в Кембридже, но всё это очень нас беспокоило. В итоге Розалинда наняла частного детектива. Выяснилось, что почти каждый день он встречается с некой женщиной по имени Фиона.
Кровь отхлынула от моего лица. Я забыла, как дышать, и имя, имя, которое не раз повторяли эти мерзавцы, запульсировало у меня в голове. «Фиона»… Отец назвал лодку в честь неё.
— Фиона оказалась гражданкой Франции, вполне возможно, что она была как-то связана с бестирийцами. И, скорее всего, именно она подала ему идею взять у них в долг. Вот только Томас поступил весьма странно и непоследовательно. Часть суммы он выплатил рабочим. А часть — вывез на лодке в неизвестном направлении. Вероятнее всего, Фиона присвоила их себе. Твоему отцу очень просто заморочить голову.
Я чувствовала, как с каждой секундой в лёгких становится всё меньше воздуха. Безумие. Это какое-то безумие. Мне всегда казалось, что мой отец — почти святой человек. Неужели он правда изменял матери? С женщиной из криминального мира? Которая была с ним лишь ради денег? Скорее всего, она не могла получить у бестирийцев эту сумму, поэтому использовала отца. Невероятно.
— Как вы узнали обо всем этом? — подал голос Реми, крепче сжав мою ладонь.
Я отправила ему благодарный взгляд.
— Томас признался в измене Розалинде перед самой своей смертью.
«Боже… поэтому она сожгла сад», — я всхлипнула, не веря своим ушам. Мне казалось, всё это — сюжет какой-то прочитанной мной книги, знакомой едва ли не наизусть… ах, если бы это действительно оказалось так!
— Эйла, — тётя обращалась ко мне. — Томас просил Розалинду уничтожить все бумаги, которые хранились в его кабинете в поместье и на Фабрике. Но это не гарантирует то, что полиция не найдёт на него компромат. Боюсь, что с бестирийцами здесь никто разбираться не будет — полиция не станет с ними связываться. Их слишком много, они слишком влиятельны и заметают следы преступлений намного лучше, чем твой отец. Но они охотно возьмутся за дела Томаса. В первую очередь, они начнут таскать тебя по допросам, ведь это ты сообщила полиции в Париже о лодке и долге.
— Чёрт возьми, — я вздрогнула, накрыв рот ладонью. — Я говорила это, строго веря в непричастность отца… Говорила все, что помнила, не зная…
— Это неважно. Твоя мать справится, она наймёт лучшего адвоката, как и всегда, — прервала меня тётя.
— Как она отнеслась к новости о том, что я жива? О том, что ей больше не нужно спекулировать на моей смерти?
Меррон промолчала, отведя взгляд.
— Шарлотт рвётся в Париж, чтобы как можно скорее тебя увидеть, — заявила она с улыбкой.
Я горько усмехнулась.
— Эйла, послушай, сейчас тебе лучше не возвращаться в Шотландию. Здесь тоже небезопасно, но там ты можешь просто стать мишенью для полиции. Обществу плевать на то, что ты жертва похищения. Им нужно знать, куда твой отец отправил деньги.
Её слова лишь укрепили веру в правильность нашего решения. И подтвердили: у нас больше нет прошлого. Чем я буду заниматься в Швейцарии? Будущее заволокло туманом, но у нас было наше настоящее. И, обменявшись с Реми взглядами, мы поспешили сообщить Меррон правду.
— Мы собираемся сбежать в Швейцарию. В Нёвшатель. Родственники Реми оставили ему дом. Может быть, когда всё наладится, мы вернёмся во Францию или… или отправимся в Шотландию. Мы
