Над воронкой порхали бабочки. Их крылья переливались перламутром.
* * *
Лес становился мрачнее. Очертания деревьев – зловещее. Со множества покрытых огромными листьями-веерами коряжистых, извилистых ветвей свисали воздушные корни-подпорки и покрытые мхом извилистые лианы, словно застывшие удавы. Все это выглядело по-другому, не так, как привыкла я видеть на земле. Только один раз встречала нечто отдаленно похожее. В ботаническом саду. Но здесь все оказалось даже еще более экзотичным и неведомым, чем там.
Странно, но будто бы среди листвы я иногда замечала похожие на человеческие головы маски. На земле мне приходилось разглядывать и скульптуры, и статуи, но никогда не видела, чтобы барельефы вырезали прямо на растущем дереве. Хотя... после тех горгулий на вокзале, я похоже уже ничему не удивляюсь.
Лица-маски были разными. Каждый раз – новое лицо. Какие-то из масок были похожи на обычные, человеческие, иные же напоминали мне ту, высеченную из камня жуткую голову демона, что видела в обрыве с веревочного моста. Наказанные демоны? Иные же вообще теряли какое бы то ни было сходство с очертаниями человеческого лица. Я почувствовала тревогу, ноги потеряли твердость, но я старалась не давать этому чувству силу, продолжала идти, хотя сердце отчаянно билось. Деревья плотно смыкались широкими кронами, заслоняя солнце, и чем дальше я шла, тем меньше света падало на мою тропинку. Может, показалось, но одно женское лицо краем уголка губ будто бы ухмыльнулось. Стало как-то уж совсем жутковато.
Другой раз уловила, как одна из масок пошевелила веком.
Мне казалась: когда не смотрю на них, лица оживают, но как только я замечаю это, они снова превращаются в мертвенные маски... пока вновь не отведу взгляд.
* * *
Лица ожили! Разом все открыли глаза, рты скорчили ужасные гримасы. Голова летит в меня, словно реактивный выстрел. Едва успела уклониться. Она летела, закрепленная на лиане, широко открыв рот, наполненный множеством тонких, острозаточенных зубов. Подобно тому, как лягушка, охотясь за насекомыми, резко «выстреливает» языком, и муха не может оторваться от липкого орудия, эти деревья охотились за мной. Я бежала, уклоняясь от нападок голов.
Когда деревья несколько поредели, мне удалось достать арбалет и заряды. Дальше я уже отстреливалась от этих людоедских тварей. Попадала в лбы, щеки, подбородки масок. Каждый раз, после прямого попадания в оную, глаза и рот закрывались, а лиана резко втягивалась назад в крону дерева.
То ли я победила, то ли выбралась из хищной аллеи. Больше попыток атаковать никто не предпринимал.
* * *
Лес сменился. Теперь меня окружали более стройные деревья отстоящие на большем расстоянии друг от друга: через просветы между ветвями сюда проникали солнечные лучи. Видимо те чудища, что преследовали меня, боятся дневного света. Только бы пройти до конца леса до наступления темноты.
Да, эта область леса была разительно другой. Высокие, почти голые и ровные стволы столбами тянулись высоко вверх, лишь на самой верхушке разряжаясь зонтиком кроны. Подобно гигантским древовидным стебелькам укропа.
Тропинка подалась вверх и вывела на холмистую гряду: я вышла на опушку леса. Дорожка уже не была такой узкой. Вокруг колосились высокие травы, в окружении которых попадались молодые ели и кусты рябины. Я вспомнила, как в детстве срывала молодые верхушки елей, очищала их от иголок и ела сочную мякоть, похожую по вкусу на заморский диковинный фрукт. Ели и семена мальвы, и желтоцветые барашки и съедобную осоку. Но сейчас попробовать что-либо мне почему-то не хотелось. Впрочем, и желания есть пока не возникало. Возможно потому, что я уже сымпровизировала неплохой завтрак в домике на горе. Кое-где висели гроздья красных ягод, но их бы я совать в рот уж точно не стала, даже будь голодна. Уж очень похожи на ядовитые. А отравиться, да тем более здесь, в незнакомом мире, где некому помочь, мне совсем не хотелось.
Только-только я избавилась от нахлынувших неприятностей и смогла вздохнуть спокойно, как все больше и больше стало одолевать ощущение, что нечто хищное движется в невысоких зарослях, окаймляющих тропу, скрываясь в темноте чащи, выслеживая меня, как хищник жертву. По сторонам раздавался низкий, едва уловимый гул. Как только я останавливалась, звук утихал. Когда начинала идти, наваждение возвращалось вновь. В этом мире нельзя быть спокойной. Ничего не оставалось, как навострить уши и достать арбалет.
Надо быть готовой к новой атаке неизвестности.
Сама полянка хорошо освещалась солнцем, но в кустах было не так светло: там могли скрываться темнолюбивые хищники. Но жужжание утихло. Я немного успокоилась, чуть остановилась, отдышалась и пошла дальше. Вдруг явственно слышу, как нечто, напряженно жужжа, летит следом за мной. О нет! Взвизгнув, быстро перехожу на бег. Жужжание следует за мной по пятам. Мчусь, не оборачиваясь, лишь бы не упасть. Наконец, гул стих, но останавливаться совсем еще рано.
Через пару сотен шагов, решаю: все, можно успокоиться. Оборачиваюсь, но никого нет. Что это было? Огромный шмель? Шершень? Ладно, лучше остаться живой, чем узнать и быть укушенной этой гадостью. Что-то подсказывает: представление еще не закончилось.
И, действительно, как только туча затмила солнце, жужжание вернулось. В попытке поймать взглядом шершня или шмеля, что преследовал меня, оглянулась. Позади никого не было. А когда мой взгляд вернулся на дорогу впереди, навстречу, извиваясь, мчалась змея. Не знаю, хотела ли она напасть на меня или спасалась от кого. Что-то темное из кустов схватило змею за хвост и утащило в черноту зарослей. Через пару мгновений было выброшено обратно все, что от нее осталось – обглоданный скелет.
Теперь эти зубастые твари мчались на меня. Чудища, размером с небольшую дыню, гудели как шмели, раскрыв свои пираньи пасти, предвкушая завтрак. Похоже, время замедлилось для меня: я чувствовала, как тянется каждая секунда. Отпрянула назад, сделала выстрел в ближайшую тварь, затем в еще одну. Огляделась, нету ли таких же с тыла и флангов.
Эти пираньи-шершни падали замертво и взрывались, клокоча бурлящим фонтаном склизкой и противной густой белой жидкости, скрывавшейся у них внутри. Видимо, остатками переваренных животных, съеденных накануне.
– Фу, какая мерзкая гадость! – подумала я.
Наконец, жужжание закончилось. На самом деле битва продолжалась всего несколько секунд, но по моим ощущениям сражение длилось долго. Теперь я стояла на дорожке, усеянной остатками этих гнусных созданий.
Покуда эти чудища были живы, из-за стремительной скорости они оставались почти неуловимы для зрения. Теперь у меня была хорошая возможность разобраться, чем же на самом деле являлись эти странные противники.
Хотя их тела были повреждены взрывами, одно более-менее уцелело. Телесная оболочка монстра имела шарообразную форму. На одном конце мешка зиял множеством острых, как иглы, зубами, круглый рот. Сверху, над самой пастью выступали два маленьких, выпуклых, круглых глаза. Боевая раскраска тварюги состояла из черно-желтых полос, напоминая окрас ос, пчел, шмелей, шершней. Покрытое мелкими волосками, чудище при этом не обладало ни крыльями, ни лапами, ни каким-либо намеком на усики или антенны. Казалось, оно левитировало за счет наполненности внутренних отделов организма газами. На земле такая штука не взлетела бы.
