закованы в цепи и не сидят в клетке, как же вы убиваете оборотней? — Спросила Фрэнки.
— До того, как они убьют нас. — Ответил Эдуард, и его тедовский акцент все еще был при нем, но тон был полностью эдуардовским.
— О чем вы? — Переспросила помощница шерифа.
— Мы охотимся на них, пока они охотятся на нас. — Ответила ей я.
— Разве вы не убиваете их в тот момент, когда они отрубились после трансформации в человека? — Удивился Дюк.
Мы четверо переглянулись между собой.
— Как-то не припомню, чтобы такое бывало. — Ответила я.
— У меня бывало. — Сказал Олаф. — Но я предпочитаю иной расклад.
— Почему? Так ведь безопаснее всего. — Недоумевал Ледук.
Я пожала плечами.
— Не могу сказать, что я бы этого не сделала. Мне просто не приходилось.
— Я был уверен, что все они отрубаются после того, как вернулись в человеческую форму. — Заметил шериф.
Мы все как по команде покачали головами, а я пояснила:
— Если это молодой оборотень, который еще не контролирует своего зверя, то он просто слетает с катушек, и тогда полиция обязана стрелять, чтобы спасти свои шкуры. Это происходит задолго до того, как пригласят маршала. Именно такие оборотни обычно и отрубаются после обратной трансформации.
— Те, кто отрубаются, обычно ни на кого не нападают сознательно. А нас зовут, когда в морге уже куча тел. — Произнес Эдуард. Его слова звучали почти странно с этим тедовским акцентом.
— Тогда чем обязаны, раз вас здесь так много? — Поинтересовался Дюк.
— Я позвал Блейк в качестве резерва. — Сказал Ньюман.
— Это не объясняет, почему вас тут четверо.
Эдуард подарил шерифу такую восхитительную улыбку, что она озарила его лицо до самых голубых глаз. Интересно, он вообще в курсе, что у него глаза синеют, когда он Тед?
— Шериф, у вас здесь трое из Четырех Всадников. По всей стране найдется уйма дел, на которых местные были бы счастливы видеть нас таким комплектом.
— Будь вы такими до хрена крутыми, как о вас говорят, он бы уже был мертв. — Дюк ткнул большим пальцем в сторону Бобби, даже не глядя на него. Ну хоть местоимение использовал, а не просто назвал его подозреваемым, да и вообще считал, что Бобби не сломает решетку и не выберется из клетки. Дюк мог сколько угодно твердить, что видит в Бобби монстра, но он уже начал относиться к нему мягче.
— Шериф, я вам уже объясняла, как работает система ордеров. Это ордер Ньюмана. — Сказала я.
— Да в курсе я. Вин вправе решать, как проводить казнь, пока он не слишком сильно ранен, чтобы делать свою работу, а в таком случае кто-то из вас возьмет ее на себя.
— Да. — Подтвердила я.
— Дюк, я думал, ты согласился, что отпечатки ног дают нам достаточно оснований для поиска других подозреваемых. — Заметил Ньюман.
— Я не соглашался с этим, Вин. Я просто не спорил.
— Вы и сами не хотите в него стрелять. — Сказала я.
— Стрелять в него — это не моя работа, Блейк.
— Она моя, но я не хочу убивать его, чтобы потом выяснить, что он не виноват. — Вмешался Ньюман.
— Часики тикают, Вин, и в какой-то момент у тебя просто не будет иного выбора.
— Если только мы не найдем других подозреваемых.
— А если не найдете?
— Тогда пусть забирают мой жетон. Я не казню Бобби, пока не буду уверен.
— Ньюман. — Встряла я.
— Нет, Блейк, это просто неправильно. Пиздец как неправильно. Я уже размышлял о том, что было бы, если бы я казнил не того, но я хотя бы не думал о том, что знаю подозреваемого. С Бобби я знаком, и я не хочу, чтобы его лицо преследовало меня в кошмарах.
Я надеялась, что он скажет что-то другое, но тут я увидела, как в его глазах мелькнуло что-то, похожее на слезы. Или, может, просто свет был такой. Так или иначе, Ньюман резко развернулся и протиснулся мимо Ледука. Я услышала, как хлопнула входная дверь в офис шерифа. Несколько секунд все молчали, а я размышляла, бежать мне за Ньюманом или позволить ему остаться наедине со своими мыслями.
Эдуард удивил меня своим предложением.
— Схожу проверю, как он там.
— Я же, вроде, его наставница. — Возразила я.
Он сжал мне плечо и улыбнулся.
— Считай, что это эстафета. Теперь моя очередь.
Трусостью ли это было — позволить Эдуарду разбираться с Ньюманом вместо меня? Нет, потому что я понятия не имела, как мне его успокаивать.
— Он не подходит для этой работы. — Заметил Олаф.
— Слишком мягкий. — Подтвердил Ледук.
— Нет. — Возразила я. — Дело не в мягкости. По крайней мере, не в том смысле, в каком вы о ней говорите. Ньюман не боится встать под пули, его не пугает охота на монстров, но то, что происходит сейчас — это совсем другое. — Я кивнула в сторону Бобби.
— В чем разница? — Спросил Олаф.
Я прокрутила в голове несколько ответов перед тем, как озвучить один из них.
— Мне было бы трудно убить того, кто не представляет для меня опасности.
Олаф кивнул.
— Почему?
Раньше я бы решила, что он просто доебывается до меня с тупыми вопросами, но сейчас я знала, что он действительно не понимает.
— Не уверена, что могу объяснить тебе это.
— Попробуй. Я хочу понять, почему для тебя это важно.
— Я подумаю и объясню тебе позже. Сейчас я правда не знаю, как это сделать.
Олаф поразмыслил над тем, что я сказала, и в конце концов кивнул.
— Я буду ждать этой дискуссии.
Ну хоть кто-то из нас будет ее ждать. Лично мне совершенно не хотелось объяснять, что значит иметь совесть, тому, у кого ее нет. Дома я пыталась провернуть это с Никки. Он был привязан ко мне метафизически, так что мог ощущать мои эмоции, из-за чего и вел себя так, будто у него они есть, но это было неправдой. Никки был социопатом, и даже если он чувствовал мои эмоции, он по-прежнему не понимал, как они работают. Все равно что дальтонику объяснять, что такое красный. С чего начать-то вообще?
Зазвонил телефон Фрэнки. Рико собирался отчитаться ей о своей охоте на оленя. Отлично. Может, теперь мы займемся полицейской работой, и мне хоть пять минут не придется объяснять про чувства социопатам или держать за ручку младших маршалов.
42
Я слышала, как Фрэнки переспросила:
— Ты уверен?
Потом она угукнула и повесила трубку. Лицо у нее было серьезным, но я слишком плохо ее знала, чтобы понять, хорошие у нее для нас
