class="p1">— Короче говоря, вы можете обвинить его во всех смертных грехах.
— Да, полковник.
— Ограничьтесь предательством. Я люблю публичные казни. Вы — прокурор? — спросил я долговязого парня.
— Да, я юрист по образованию. Четыре года юридического факультета Пекинского университета.
— Не хотите взять на себя это дело и сделать себе имя?
— Это честь для меня. Но я — простой следователь, который работает в Министерстве государственной безопасности. А прокуратура подчиняется Министерству юстиции.
— Какие формальности. Ваш перевод будет произведен немедленно.
— Да, полковник. — Он поднялся и отдал мне честь.
— Вы, кажется, примерно тех же лет, что и Тан Лон. Вам посчастливилось быть знакомым с ним во времена учебы в университете?
— Да, это так, полковник.
— Я полагаю, вы не из его друзей.
— Нет, совсем нет. Он украл у меня должность старосты класса еще в начальной школе.
— Неужели? Как ваше имя, следователь?
— Хито Лин.
— Хито, вы знаете, мы можем стать друзьями.
— Я бы не отказался, полковник.
— Хорошо. Когда вы сможете публично выдвинуть свои обвинения против Тана Лона?
— Полковник, это может подождать. Я бы предложил сначала взяться за Фей-Фея Чена. Если он расколется, то в дело вмешается его работодатель Тан Лон.
— Искусство войны. Стратегия выманивания змеи из ее норы, — заметил я.
— Именно так, полковник. Если один из его сотрудников будет обвинен, Тан ради его защиты наделает множество ошибок. Затем мы сможем укротить его.
— А вы хорошо изучили его характер.
— Да, он превыше всего ценит лояльность. Инцидент накануне Нового года — прекрасный пример. Ради своих друзей он готов пойти на все. И это будет его крахом.
— Ну, раз уж вы займетесь этим делом, я бы хотел, чтобы были заведены дела и на всех остальных представителей семьи Лон в налоговой инспекции Пекина и Фуцзяни по любому намеку на уклонение от налогов или любым неточностям в отчетах. Проверьте вместе с инспектором все дела на предмет нарушений в оформлении бумаг на регистрацию и лицензирование корпорации, а через банковскую группу отыщите любое нецелевое использование фондов. И последнее, но не менее важное: прикажите Национальной гвардии и Таможенной службе проверить все на предмет возможных обвинений или подозрений в контрабанде его отца, — приказал я.
— Я хотел бы возглавить расследование, о котором вы упомянули, и свести эти дела вместе, — сказал Хито. — Мы постараемся похоронить все три поколения в одной могиле.
— Согласен, — довольно кивнул я, — закон всемогущ.
— Если он на вашей стороне.
— Он всегда на моей стороне, Хито.
И только когда наступила ночь и моя форма была сброшена, я позволял Суми вернуться в мой мир. Ничто, касающееся ее или моего сына, не казалось мне слишком тривиальным, чтобы не быть упомянутым в отчетах. Она сняла квартиру в западной части города на чужое имя — квартиру номер четыре, в двадцать восьмом доме по улице Ксимун, по соседству с седовласым пенсионером-учителем. Ее дни начинались тем, что она провожала моего сына до школы, которая находилась в нескольких кварталах от ее убежища, а затем она писала. Сидя за столом и глядя в окно, выходящее на юг. Затем шла за Тай Пинем и готовила еду на двоих. Она редко звонила по телефону и всего лишь один раз ходила на почту, чтобы отправить рукопись своей второй книги. Конверт был вскрыт и затем заклеен заново. В ее жизни не было мужчин.
Чтобы заполнить мои одинокие ночи, я вспоминал ее тайно сделанные фотографии: Суми, удивленная появлением корзины яблок у дверей ее квартиры в один из дней; Суми, читающая поздравительную открытку от несуществующего соседа, которая вызвала у нее на лице улыбку. Драгоценные моментальные снимки Тай Пиня с большими мягкими игрушками, которые он принес из школы домой. Как я наслаждался звуком голоса моего сына, когда он убеждал свою маму, что все эти игрушки ему подарила учительница за хорошую работу, а потом голосом Суми, немедленно позвонившей той самой учительнице, которая, в соответствии с моим планом, полностью подтвердила слова ребенка. Все эти украденные фотографии Суми и моего сына стали частью моей мечты. Они придавали смысл моей жизни, позволяли мне дышать, терпеливо ждать каждого нового дня, следующей недели, месяца.
ГЛАВА 48
1960
БАЛАН, ЮГО-ЗАПАДНЫЙ КИТАЙ
Жизнь утратила все свои краски после того, как Суми покинула меня. Ее объятия, поцелуи, улыбка, слезы, наполнявшие мою жизнь, превратились в воспоминания. Я сидел в своем кабинете, выходившем окнами на промышленный район Пекина, пытаясь воскресить чувства, которые наполняли меня, когда я наблюдал, как она занимается самыми простыми делами. Я мог вспоминать то, как она целует Тай Пиня в нос, как грызет кончик карандаша, как смотрит вдаль, пытаясь подобрать подходящее слово. То, как в свете утреннего солнца она, стоя ко мне спиной, расчесывает свои черные волосы, которые водопадом стекают по ее спине. Я вспоминал чудесный запах ее самых интимных мест. Как я хотел ее, как мечтал о ней!
И хотя я остался в одиночестве со своими воспоминаниями, я уважал просьбу Суми и не мешал ей разобраться в себе. Это было честно и мудро. Я буду ждать, когда минует это досадное недоразумение, и надеяться, что каждый день будет короче, а каждая ночь теплее. Как и любой другой мужчина, я продолжал свою деловую активность и рутинные дела независимо от своей частной жизни. Это была жизнь, в которой находилось место и для смеха, и для выпивки. В ней было много разных состязаний, испытаний, всяких дел, которые позволяли насыщенно проживать каждый день. Я мог победить в этой игре под названием жизнь, но знал, что могу и проиграть. Я осознавал риск, его можно было заранее просчитать, и я был к нему готов. Я мог бы даже выпить за проигрыш, потому что точно знал, что в следующем раунде смогу выпить за победу.
Жизнь, в которой я остался без Суми и Тай Пиня, была вовсе не лишенной событий. Она даже стала еще более яркой, но в других аспектах. Каждое утро я пролистывал пачки китайских газет, чтобы обнаружить, что меня клеймят в них такими словами, как «загнивающий элемент» и «вдохновитель оскорбительного инцидента в канун Нового года». Хотя мое имя прямо не упоминалось, я стал темной силой, которая поддерживает антиправительственное движение против коммунистического режима. Абсурд. Это была война слов против Лонов, и в ней чувствовалось присутствие Шенто, этого сумасшедшего.
Дурные вести не заставили себя ждать. Лена сообщила, что Дэвида Ли таинственно сняли со своего поста. Финансирование
