словами: «Ах, дорогая Анна, нам так вас не хватало!».
Случалось ли Вьяре слышать такое?
Первый день выдался особенно бурным. В доме не смолкали голоса, и Анне, несмотря на некоторую усталость, было приятно внимание, которым ее баловали. Самое главное – искренне и сердечно: в такой атмосфере исцеляются любые душевные раны.
Ближе к вечеру позвонил Филипп. Он уверял, что, если бы не занятость в лавке, то уже бы приехал, но, к сожалению, отец приболел, и потому встречу придется немного отложить. Беспокоиться не нужно, так как это небольшая простуда.
– Рад, что вы вернулись, – сказал Филипп. – Теперь вы не найдете ни одной причины, чтобы не встретиться со мной. И я бы хотел, чтобы это произошло как можно скорее. Уверен, нам есть что сказать друг другу.
Этот разговор приятно взволновал Анну. Хотя они были мало знакомы, она знала, что молодому человеку можно доверять. Его расположение к ней очевидно. Размышляя об этом, девушка невольно улыбалась.
Когда дверь за последним гостем закрылась, Анна села разбирать свои бумаги. Ей хотелось перечитать то, что она написала. Мысли о Вьяре не покидали ее, и тут она вспомнила про конверт.
Взяв его в руки, чтобы распечатать, девушка замерла. Ей стало немного боязно от того, что она собиралась прочесть. Насколько изменится ее жизнь после этого? Анна отложила конверт, походила по комнате какое-то время, не решаясь открыть его, но затем решительно шагнула к столу и надорвала розоватую плотную бумагу.
Там было всего несколько фраз, но они заставили сердце забиться в два раза быстрее.
«Прежде, чем смотреть на прошлое других, нужно заглянуть в свое. Спроси у матери о ее прошлом. И пусть эта история для тебя закончится. В.»
Анна несколько раз перечитала послание, уместившееся в несколько строк, пытаясь его осмыслить.
Она действительно никогда не заглядывала в свое прошлое, потому что оно не тревожило ее. Анна росла в атмосфере любви и тепла, не испытывала необходимости разузнать о себе. Ей было достаточно того, что рассказывали родители.
У них протекала обычная провинциальная жизнь, ничем не примечательная. Они никогда не испытывали каких-то лишений или бед, кроме того момента, когда потерялась темной ночью. О каком прошлом говорит Вьяра и что ей могло быть известно о ее матери?
Она спустилась на кухню и присела на стул. Мать раскладывала вымытую посуду на полотенце. Заметив дочь, она набрала в металлический пузатый чайник воды и поставила его на включенную плиту. Анна неотступно следила за ее движениями, не зная, как начать разговор.
– Вот это день! – произнесла Кристина, извлекая из духовки пирожки. – Устала, наверное?
Анна чуть пожала плечами, улыбаясь.
– Немного. Все равно приятно, правда?
– У нас хорошие люди. Добрые. Скольким ты помогла, и не перечесть.
Анна чуть поморщилась, словно ей было неловко выслушивать это.
– Ну, заживем как прежде. Ты ведь никуда не собираешься уезжать?
– Пока не собираюсь, но загадывать не хочу.
– Расскажи, зачем ездила. Я уже поняла, что это связано с историей каких-то незнакомых нам людей, верно?
Почему-то эта фраза неприятно резанула девушку.
– Это старая и довольно трагичная история. Там все довольно запутано, но я надеюсь, что мне удастся все разузнать. Осталось совсем немного.
– Почему тебя это так волнует, дорогая?
Тарелка с пирожками появилась перед Анной. От них шел густой аромат ванили и запеченных ягод. Она взяла один. Пирожок был горячий и удивительно аппетитный. Анна надкусила его и зажмурилась.
– Ты ведь знаешь, что у меня случаются видения. В «Лавке старых вещей» я купила деревянную игрушку. С нее все и началось. Выяснилось, что игрушка принадлежала детям смотрителя маяка.
Сказав это, она внимательно посмотрела на мать. Но та стояла спиной к ней и никак не показала, что ей это о чем-нибудь говорит. Анна продолжила.
– Дети были близнецами. Их звали Деметрий и София. Они жили у океана в городке, под названием Белый Маяк.
Анне показалось, что плечи Кристины вздрогнули.
– Их жизнь сложилась довольно драматично. Трагедия разыгралась в рождественскую ночь, когда София отравила своих детей и покончила с собой. Помутилась рассудком. Одного ребенка удалось спасти. Это сделал ее брат Деметрий. Ты хочешь знать, как звали спасенного ребенка, мама?
Кристина повернулась к дочери. Анна даже испугалась: мать побледнела.
– Тебе нехорошо?
Женщина поднесла ладонь к груди и медленно вдохнула.
– Немного жарковато.
Анна протянула к ней руку.
– Прошу, присядь.
Кристина послушалась и тяжело опустилась на свободный стул рядом с Анной. Какое-то время она молчала.
– Не думала, что ты когда-нибудь станешь расспрашивать об этом. Точнее, надеялась.
– Почему? Разве ты не боялась, что я сама это увижу или узнаю каким-то образом?
– Боялась. Мы с отцом не знали, стоит ли тебе рассказывать подробности. Не хотели тебя пугать, чтобы ты жила с ощущением клейма. Сначала ты была слишком мала для этого, а потом выросла и не задавала особых вопросов о своей бабушке. В ту ночь, когда ты пропала, я решила, что это расплата. А потом выяснилось, что у тебя открылся дар и стало ясно, откуда он взялся. Мы никогда и ни с кем это не обсуждали. Все это казалось нам неправильным.
– Это кажется неправильным тебе и сейчас?
– Анна, все изменилось. Ты другая и доказала это своим поведением. Должно быть, ты нашла способ искупить грехи своих предков. Прости, это звучит ужасно.
– Мама, прошу, скажи мне теперь все, – мягко попросила Анна, положив ладонь на руку матери. – Я могу узнать все сама, но это будет не то, что ты можешь рассказать мне.
Кристина печально вздохнула, словно не веря, что ей приходится говорить об этом вслух.
– Ни у меня, ни у твоей бабки не было этого дара. Во всяком случае мне неизвестно, чтобы он хоть раз проявился.
– Тогда ее звали Вера.
– Да, это так. Но выйдя замуж, просила называть ее Вероникой. Говорила, что, меняя имя, можно изменить судьбу. И когда она уехала из города, в котором родилась, думала, что оставит прошлое позади, а оно преследовало ее всю жизнь. Один за другим умирали рожденные ею дети, она отчаялась стать матерью когда-либо. Твой дед любил ее за веселый нрав и непосредственность. Но жизненные тяготы наложили отпечаток на ее характер. Твоя бабушка улыбалась все реже. Я помню, как она могла говорить и смеяться, а потом резко замолчать и погрузиться в себя, словно вспоминала о чем-то страшном.
– Насколько мне известно, дедушка умер вскоре после твоего рождения? Через сколько лет это произошло?
Кристина задумалась.
– Кажется, мне было лет пять или шесть. Я осталась единственным живым ребенком в семье, к сожалению. Мужчины в нашей семье почему-то не живут слишком долго, – горестно усмехнулась она. – Молюсь, чтобы у тебя было все иначе, моя дорогая.
– Как вы жили после его смерти?
– Не слишком легко. Мама не была приучена к сельской жизни. Твой дед обещал, что они станут жить в большом красивом доме с
