встала перед матерью, всем своим видом показывая, что не желает ничего предпринимать.
Марина рыдала от страха, а пугающая мысль о том, что он умирает и этим приносит им освобождение, звенела в ее голове. Она разрывалась между чувством мести и долгом. Элена же выглядела весьма хладнокровно. На ее спокойном лице лишь изредка мелькала довольная улыбка. Перед ней умирал не человек, а средоточие всех их бед и несчастий, а потому сострадание не шевельнулось в ней. Как, должно быть, жутко выглядела эта сцена. Скрючившийся мужчина на полу со сведенными судорогой пальцами. Его рот покрыт пеной, а глаза широко раскрыты. Над ним стоят две женщины. Одна плачет от страха перед Богом и своей совестью, а вторая наслаждается агонией своего врага.
– Ужасно…
Анна, не выдержав, закрыла лицо руками.
– Сколько боли и грусти в этой истории. Сколько страданий.
Вьяра вздохнула.
– Боль сопровождает человечество от начала времен. Ничего не поделаешь.
– Что же дальше? – с нетерпением спросила Анна.
– Ты торопишься. Не хочешь насладиться мыслями о справедливости?
– Я понимаю, что у Элены было такое право, и все же…
– Просто ты не способна понять, потому что тебе никогда не приходилось терпеть подобное, – резко сказала Вьяра. Ярость, словно факел, вспыхнула в ней. – День за днем испытывать унижение и страх, чтобы потом получить несколько минут радости, пусть даже такой пугающей ценой.
– Да, вы правы. В своей жизни я не сталкивалась с таким и благодарна за это судьбе.
– Не заставляй жалеть о том, что я открыла тебе, – предупредила Вьяра. Она встала. – Уже поздно. Хватит и этого. Мы слишком по-разному смотрим на устройство этого мира.
– Простите, – Анна покачала головой. – И поверьте, что мне искренне жаль всех, кто пострадал в этой семье. С тех пор как я узнала о близнецах, их жизнь стала моей жизнью. Понимаете?
Вьяра кивнула, ничего не ответив. Она вновь выглядела как языческая царица, холодная, безжалостная и неприступная.
– И все же, – Анна остановилась. – Чем все закончилось?
Вьяра раздраженно уставилась на нее.
– У меня нет более желания это обсуждать. Я сказала достаточно.
– Прошу вас. Скажите только, что стало с женщинами этого рода?
– Это становится невыносимым, – процедила Вьяра, буравя тяжелым взглядом Анну. Затем она пробормотала «настырная девчонка», подошла к столу и, взяв лист бумаги и ручку, что-то написала там. Свернув лист бумаги, она положила его в конверт и запечатала.
– Сделаем так, – произнесла она тоном, не терпящим возражений. – Ты уезжаешь отсюда и вскрываешь письмо дома. В своем городе. Только так. Я более не желаю видеть тебя.
– Очень жаль, – тихо произнесла Анна, беря конверт. – При других обстоятельствах…
– Других обстоятельств нет, – Вьяра начала терять терпение, но тут же добавила уже чуть мягче. – Просто уходи.
Последняя нить
Анна покинула Белый Маяк на следующий день, который выдался неожиданно солнечным и безветренным.
Она очень тепло простилась с Валентиной и ее сыном. Адам изо всех сил, со свойственной ему стойкостью маленького мужчины, старался не показывать мокрых глаз, то и дело хлюпал носом, извлекая из кармана большой платок.
– Простыл что-то, – словно оправдываясь, говорил он.
Анна, понимая причину его грусти, подыгрывала ему, со всей серьезностью рекомендовала пить горячее молоко на ночь.
– А мы еще встретимся? – умоляющим голосом произнес мальчик.
– Обязательно. Но теперь я жду вас с мамой к себе в гости. Идет?
Потом она наклонилась, обняла Адама и прошептала ему на ухо:
– Помогай маме и навещай Вьяру. Знаешь, она очень одинока. Поверь мне.
Глядя на его удивленное лицо, она подмигнула ему и села в машину.
Голубой «форд» отправился в обратный путь вдоль густых лесов и искрящегося в солнечном свете океана. Невзирая на природную гармонию и красоту, на душе у Анны было неспокойно. Она то и дело посматривала на сумку, в которой лежал конверт, а в памяти всплывала полутемная женская фигура в бликах огня, голос, то размеренный и спокойный, то гневный и раздражительный.
Девушка ехала весь день и всю ночь, не в состоянии спать. Слишком взволнованной событиями, ей хотелось как можно скорее вернуться домой и вскрыть конверт. Проще простого сделать это прямо сейчас и узнать, что же написала Вьяра напоследок.
Анна схватила сумку в какой-то момент и бросила на заднее сиденье. Пытаясь отвлечься, она перебирала в памяти подробности истории трех поколений, чьи жизни сложились столь непредсказуемо, а подчас и ужасно.
Лица, имена и образы мелькали перед ней, словно в кинофильме. И она раз за разом переживала за них, мечтая уберечь каждого от фатальной ошибки, что привела к печальному концу.
Но теперь участники той драмы давно лежат в земле. Они словно незримые тени.
Люди, которых нет.
На рассвете мелькнули знакомые холмы. Всколыхнулось приятное чувство ностальгии. Это ее дом, и здесь она была счастлива. Один за другим потянулись фермерские участки и усадьбы, и Анне сразу стало легче на душе. Здесь оставалось все по-прежнему.
Подъехав к своему дому, Анна сразу заглушила мотор. Ей не хотелось будить мать, которая, скорее всего, спала. Она поднялась по ступенькам на цыпочках, стараясь не шуметь, а сама жадно вглядывалась в такую знакомую обстановку. Возникло чувство, будто ее тут не было много десятков лет. Навстречу, потягиваясь, из-под лестницы вылез дымчатый кот и приветственно мяукнул.
Девушка подхватила его на руки, и вдруг слезы брызнули из ее глаз. Она плакала, пальцы ее скользили по гладкой шерсти кота, а тот довольно урчал, тыкаясь носом в ее ладони.
Анна поднялась к себе и растянулась на застеленной покрывалом кровати. Вереск немедля устроился рядом. Проваливаясь в глубокий сон, девушка ощутила его теплое прикосновение.
Волнение прошло. В стенах родного дома она вновь чувствовала себя спокойно.
Конверт лежал в сумке, храня свою тайну.
Весть о том, что Анна вернулась, облетела весь город.
Слишком долго она отсутствовала по меркам людей, которые привыкли видеть ее постоянно. Здесь в ней нуждались.
Едва мать и дочь отошли от радости встречи после длительной разлуки, как на пороге появилась соседка с пирогом, а потом и те, кого Анна так хорошо знала. Радостно было видеть всех, купаться в искренних эмоциях и отвечать на крепкие дружеские объятия. Ее засыпали вопросами о том, почему уезжала и что произойдет дальше.
Последним вопросом задавалась и сама Анна, понимая, что после пережитого ее жизнь никогда не станет прежней. Пока она не спешила делиться всем, что было на душе.
Можно ли представить Вьяру на ее месте? Как же они похожи и как отличаются друг от друга. Могла бы Вьяра так, как она, сидя за столом, непринужденно болтать с соседями и жителями города? Подобное представлялось с трудом.
Вьяра установила определенную дистанцию между собой и горожанами. Она не устраивала дружеских посиделок и не забегала к знакомым узнать, как у них дела.
Любила ли она когда-нибудь?
Анна думала об этом, когда в их доме появлялся какой-нибудь гость со
