стойко выдержали многолетний натиск полярных бурь. Правда, тенты их выгорели, превратившись из чёрных в белые. Ледяной пол под ними, укрытый от солнечных лучей, оставался неизменным, в то же время вокруг ежегодно шло интенсивное таяние, и палатки, как гигантские грибы на толстых полуметровых ножках, поднялись над льдиной. По высоте ножки можно было легко судить о толщине льда, стаявшего сверху за эти годы. Это было своего рода «омоложение» льдины, так как толщина её сохранилась прежней – три метра.
Иван Григорьевич Петров, участник дрейфа СП-2, прилетевший вместе с вертолётчиками, без труда мог восстановить расположение лагерных строений. Остался даже ледяной вал, наступавший на станцию в феврале 1951 года, только очертания его несколько сгладились и перестали выглядеть грозно, как когда-то.
10 июня
Северный ветер натянул на небо плотные шторы облаков. Солнце исчезло, но таяние снега продолжается. Теперь, выходя из камбуза, по щиколотку залезаешь в воду. Возле кают-компании, там, где некогда сверкал «снежный дворец», образовалась глубокая «снежница», воду в которой Шариков поспешил использовать для хозяйственных нужд, экономя этим время и газ на таяние воды из снега. Появившиеся талые воды не вызывали у нас особых опасений, так как с помощью механических буров мы всегда могли просверлить льдину в местах наибольшего их скопления и спустить воду в океан. Но наши первые попытки окончились неудачей: снегу скопилось на льдине очень много, она глубоко осела, и уровень океанской воды в скважине оказался выше, чем это нужно для успеха дела.
В последние дни дрейф несколько приостановился, и мы блуждаем между 2-й и 10-й минутами 88-го градуса. Алексей Фёдорович предполагает, что наше дальнейшее движение будет происходить в направлении Земли Элсмира. Если вдруг не вмешаются ветры, мы, вероятно, обойдём полюс стороной, с востока. И, хотя возле полюса особой кривизны земного шара не видно – вопреки совершенно серьёзным уверениям одного из наших друзей-корреспондентов, – многие члены коллектива весьма сожалеют, что дрейф складывается «так неудачно».
11 июня
Сегодня пятница. Евгений Яцун долго и увлечённо рассказывал нам о цветной фотографии и технике комбинированных съёмок. Он, вероятно, так бы и не кончил, если бы Трёшников не напомнил, что пора расходиться.
Небо, затянутое дымкой, над нами серовато-белое, ледяное. Оно – как огромное зеркало, в котором отражается поверхность океана. Вот там, дальше, километрах в трёх – пяти на север, много чистой воды, и небо над ней совсем бурое, или, как его называют, водяное.
13 июня
Вчера вертолёт ушёл в очередной гидрологический рейс на север. Вернувшиеся сегодня только поутру вертолётчики и гидролог полны впечатлений. Даже немного флегматичный Шамонтьев необычно оживлён: результаты промеров океана оказались неожиданными. В точке, имеющей координаты 87˚40' северной широты и 164˚50' восточной долготы, определили глубину 2500 метров. Это на 1200 метров меньше, чем под нашей льдиной. Двукратные опускания лота подтвердили правильность измерений. Видимо, гидрологи наткнулись на один из отрогов подводного хребта Ломоносова. Кроме научных новостей, привезли они и охотничьи: с воздуха обнаружены на снегу следы медведицы с медвежонком.
16 июня
Туман, обволакивающий лагерь, ничуть не уменьшает таяния. Наоборот, в солнечный день часть снега испаряется, а сейчас он просто продолжает превращаться в рыхлую серую массу.
Пасмурно. Закружили в воздухе мелкие снежинки. Они садятся на плечи, забираются за воротник. После завтрака все свободные от «сроков» – так у нас называется время научных наблюдений – собираются у кают-компании. Её надо передвинуть на новое место, так как вокруг старого образовались глубокие озёра талой воды. Наш сдвоенный сборный домик очутился на снежном бугре. Домик может развалиться на составные части.
Подогнали трактор, стальной трос пропустили через петли на полозьях. Трактор рванул… и обрывки троса разлетелись в разные стороны. Так, пожалуй, ничего не выйдет. Трос слишком тонок.
– Сейчас принесу потолще, – сказал Комаров и, соскочив с трактора, направился к своей палатке, возле которой стараниями её хозяина образовался настоящий технический склад.
Ни один механик самолёта не покидал нашу льдину, не оставив под нажимом Комарова каких-нибудь инструментов, запасных деталей, трубок и болтов. В нашем хозяйстве всё пригодится, всё можно куда-нибудь приспособить.
Через несколько минут он возвращается, волоча за собой длинный, с палец толщиною кусок троса.
Канаки и Змачинский, сделав из него петлю, накидывают её на кают-компанию. Тем временем несколько человек, вооружившись лопатами, уже расчистили от снега площадку метрах в тридцати впереди кают-компании. Комаров осторожно тронул трактор. Трос натянулся. Кают-компания заскрипела и медленно поползла вперёд.
Первое время было как-то непривычно видеть кают-компанию на новом месте. Порожка из ящиков тоже нет, и теперь многие, входя в помещение, стукаются головой о притолоку.
С каждым днём становится всё реальней невесёлая перспектива и другого, более сложного переезда – переезда всего лагеря на новую льдину. В 200 метрах от стоянки вертолёта лёд снова лопнул, и за торосами появилась тёмная извилистая полоса воды.
17 июня
Первыми «поплыли» аэрологи. Глубокая снежница, в которой до колен тонут ноги, окружила их палатку, и вода грозит вот-вот проникнуть внутрь. Василий Канаки, перекинув через снежницу мостик из толстой доски, побежал за помощью. Через пять минут возле палатки собралось несколько человек. Затарахтел бур, вгрызаясь в лёд, – новая попытка отвести воду в океан. Затем в качестве временной меры вокруг палатки насыпали высокий снежный барьер. Но переселения аэрологам не миновать. Днём летим на подскок. Там пока всё в порядке – снег ещё плотен, лёд цел, и аэродром в полной готовности к приёму очередных самолётов. Но зато наша собственная льдина с высоты птичьего полёта стала неузнаваемой. Лагерь с трёх сторон окаймлён разводьями. Правда, они ещё не очень широки, однако уже сократили льдину по меньшей мере на треть. Там, где недавно простиралось сверкающее на солнце белое поле, сегодня всюду рыжеют пятна тающего снега, голубеют озёра, с каждым днём становящиеся всё шире и шире. Между домиками и палатками видны бурые полоски тропинок.
По северо-восточному краю поля прошла новая трещина, отхватив от льдины ещё изрядный кусок. Что-то быстро ползём мы по швам.
18 июня
Туман так плотно закрыл нас от солнца, что таяние приостановилось. Вдруг по-зимнему звонко захрустел под ногами снег. Подмёрзли снежницы, но ледок над ними так хрупок, что неосторожный шаг грозит купанием в холодной воде.
Координаты станции определяются регулярно, так как «адресом» нашей льдины все интересуются ежедневно. Многим из нас приходится часто помогать Попкову во время его астрономических наблюдений, без которых исследовательские работы научных групп потеряли бы свою ценность: ведь тогда было бы неизвестно, в
