по плечу Игорь. — Петь, успеем до Зова на болота метнуться, как думаешь?
Петр отрицательно качнул головой. — Опасно. Лучше лагерь укрепить, попробовать с обжигом, вот потом и сходим. Да, и из имеющего железа наконечники сделать наконец, уже скоро с тварями по серьезному воевать начнем. Забыл, еще отсюда в пещеру надо сходить. Но недалеко, так легкая поисковка. Вдруг опять плюхи предложат.
Наутро все же собрались обследовать получше нижнюю часть пещеры, сначала непосредственно возле гротов, а потом и дальше. В отличие от верхнего входа внизу обнаружился настоящий лабиринт, как в сыре «Маасдам», и пришлось рисовать карту и отмечать стрелками направления к основному ходу. Нашли еще два выхода на поверхность в районе гротов и три основных хода дальше в глубину пещеры, имевшие кучу ответвлений, зачастую оканчивающихся тупиками, затопленными ходами и заросшими каменными натеками завалами. Обе группы по три человека просто были растеряны от обилия количества ходов в этом настоящем подземном лабиринте. Вечером, когда вышли наверх и стали составлять план пещеры, стало окончательно ясно, что и за неделю все зарисовать не удастся. Карта в налобниках малого разрешения тоже не помогала.
На второй день решили отложить исследования всех ответвлений подряд, а заняться только основными ходами. В результате Петр со своей группой, обнаружив слева большой проход с шумом воды, свернул туда, с большим трудом спустился вниз и оказался в ловушке — там действительно протекал большой ручей, но оканчивался просто небольшим озерцом. Вода дальше утекала под камни на дне, даже дыра была видна. Группа, поняв, что дальше не пройти, повернула обратно, но не тут-то было. Назад по насыщенной водой глине вскарабкаться наверх не получалось, а почти это сделавший японец, в конце шестиметрового подъема вместе с камнем, за который он держался, полетел вниз и упал прямо в ручей. Как он себе ничего не сломал, осталось загадкой, хотя после падения приходил в себя он долго. Тогда попытались влезть наверх правее этого места, там выше виднелось отверстие, шедшее наверх, но через час сдались, сделать это тоже оказалось невозможным, слишком скользкий и почти без зацепок подъем оказался. Уже слегка мандражируя, нашли еще один маленький ходик, из которого вытекала вода с уступчика немного выше человеческого роста. С четвертой попытки Петр туда смог забраться и ввинтиться в узкий лаз выше, щедро обливаемый холодной водичкой со всех сторон. Он крикнул, чтоб лезли за ним и пополз дальше, вырвавшись через несколько метров в относительно сухое место. Еще через пять минут он узнал знакомые ходы и понял, где находится, а еще через некоторое время, дрожа от холода, вся группа спешила к спасительному теплу поверхности.
Группе Хунга тоже не повезло в тот день. Проплутав по извилистым ходам, они вышли в систему небольших залов, соединенных низкими переходами и вышли оттуда в ту же точку, убив несколько часов. Устав от постоянного передвижения на карачках, повернули обратно и еще больше часа искали обратную дорогу, пока не поняли, где они. Так и вернулись, тоже не солоно хлебавши. Поэтому на следующий день подготовились по полной, как смогли. Запаслись факелами, шкурами для временного обогрева, жратвой. С тяжелыми мешками передвигаться было гораздо тяжелее, но оно того стоило. По крайней мере тройке Петра, которая опять долго кружила в сырых и холодных глубинах лабиринта, но всюду натыкалась на тупики. Другая тройка в результате долгих поисков нашла-таки еще один ход, приведший к ручью, утекавшему вверх. Какого же было их удивление, когда через час, продвигаясь по нему, они вышли на поверхность совсем в другом месте в почти километре от лагеря! Причем, совсем не там, где ожидали, это оказался не центральный ход, а одно из ответвлений. Петр вечером предложил его тщательно изучить, отмаркировать и по ходу оставить там факелы, это могло помочь при вылазке в тылы возможного врага при осаде, ну а еще больше при бегстве. Сами они решили влезть на одну перспективную в плане продолжения стенку, но там надо было забить оба имеющихся крюка и повесить веревку, а в перспективе заменить ее потом лестницей из лиан, если подъем окажется полезным.
Пастух, забив первый крюк, взобрался на него, по паучьи поднимаясь по стене. Когда он стал забивать второй, то в какой-то момент потерял равновесие и выпустил из рук кувалду, с приглушенным грохотом ухнувшую вниз. Там врассыпную бросились прочь и испуганно залегли за камнями.
— Ты там целый, генацвале? — поинтересовался Ежик.
— Пока да, маму его. Скользко очень и неудобно.
— Тогда слезай, ты еще нам живым пригодишься.
— Я отсюда не слезу, — упрямо сказал Пастух. — Давайте, я веревку спущу, кувалду к ней подвяжите.
— Может, не надо? Ну ее к чертям, эту пещеру. Чего Петя так за нее вцепился?
— Вспомни, откуда эта кувалда, веревка и крюки, дорогой. Хоть человеком себя чувствуешь.
— Да уж. Сидишь тут в полной темноте между глиной и сырыми камнями, как ракообразный. — пробормотал Ежик. — И еще сверху кувалды летят.
Сверху опять послышались звуки вбиваемого крюка. Когда они затихли, Ежик крикнул.
— Все, забил?
— Да, сейчас залезу наверх и спущу веревку!
Через несколько минут измазанная в пещерном дерьме веревка шлепнулась около уже подмерзающих внизу людей, и они по очереди стали подниматься по ней на стенку.
— Чего там дальше? — нетерпеливо спросил Ежик у Пастуха, вернувшегося обратно.
— Есть две новости, брат.
— Дальше не надо, я понял, что впереди очередная задница. Какая на этот раз?
— Мужайся, брат. Скоро наши яички превратятся в вишенки. Ход есть, но он наполовину затоплен в воде. Насколько далеко, я не знаю, поворот мешает.
— С голой жопой в мокрую воду я не полезу. — с вытаращенными глазами уверенно произнес Муня. Хочу еще остаться годным для производства детей.
— От кого, от самок драконов? — усмехнулся Пастух.
— Неважно, от кого. Важна сама суть.
— Короче, я сейчас вперед пройду. Через два поворота крикну, тогда следующий за мной, чтоб не потеряться.
— Слышь, смелое дитя гор, вот ты пройди, пока мы тебя слышим и скажи. Я в эту мутную жижу под страхом смерти не сунусь. Вот, Петя, сволочь, как чуял, что здесь неладно, сразу приболел. А мы вообще сдохнем тут, как захлебнувшиеся собаки.
— Слышь, собака, отдыхай пока, а я пошлепал. — с этими словами Пастух направился к затопленному ходу. Глядя, как он входит в мутную воду, Муня покорежился и пробормотал — Еще один энтузиаст нашелся, заразил его Петька ночью, видать.
Когда они услышали крик Пастуха, что ход продолжается, то, нерешительно взглянув друг на друга, оба молча потащились в проход. Идти по
