Евгений Румянцев
Две луны
Глава 1
Трое сидели у небольшого костерка. Закат потихоньку вступал в свои права, светило не спеша уходило к горизонту, погружаясь в стаю плоских облаков под ним. Потихоньку темнело. Усталые путники вяло жевали концентрат серо-зеленого цвета, спрессованный в брикеты и запивали водой из уродливой деревянной посудины, похожей на смесь кувшина с дуплом, стесанного по краям. Все трое были в одинаково темно-синих комбинезонах и налобниках, имеющих вид каких-то навороченных гаджетов, что совсем не гармонировало со всем остальным, в том числе и умиротворенной хорошим вечером природой. В целом они были похожи на разбойников, обокравших группу зазевавшихся туристов.
— Интересно сколько мы сегодня протопали? — промолвил плотно сбитый здоровяк с непокорными русыми кудрями.
— Километров пятнадцать, однако будет. Почти семь часов шли. — ответил ему маленький худощавый и жилистый азиат.
— Не так уж тут и опасно здесь, никто не нападал, да и вообще зверья почти не видели. Интересно какие они тут? — сказал здоровяк и пошевелил затухающие ветки длинной толстой палкой, превращенной во что — то типа копья, конец которого просто был просто и незатейливо слегка обожжен в костре.
— Ну, судя по всему, мы находимся в климатической зоне типа Крыма. Или южнее. Но точно не тропики. Значит тут должны быть олени, косули, свиньи дикие там разные — сказал высокий и худой чернявый парень.
— Почему именно Крым, а не Китай какой-нибудь?
— Ну, — замялся парень, — не был я в Китае. И вообще мало где был. Остается Крым.
— То есть, ты не знаешь. — уточнил здоровяк. — Хищники здесь какие?
— Да как обычно. Волки, медведи, кто там еще…
— А львы?
— Петя, ты географию в школе изучал? Или у вас в Сибири так и остались церковно-приходские школы, где изучив «ять», сразу учат бухать и отправляют на военный завод работать? Львов в этих местах точно нет, они южнее должны обитать. Есть, наверно, крупные дикие кошки, но поменьше размером. Ну, это у нас так, а здесь кто его знает — продолжил он и опасливо посмотрел по сторонам. Потом немного подумал и на всякий пожарный добавил охапку заготовленных веток в костер.
— Однако спать пора — сказал азиат — Слышь, ботаник, а ты воду искать умеешь?
— Не ботаник, а биолог. Они воду не ищут, газ тоже, сразу скажу. Исследуют растения, животных, ну смотря какое направление…
— Неполезен значит.
— Это чего ж неполезен? — вскинулся парень. Вот ты найдешь какой — нибудь кустик, сорвешь с него ягоды, сожрешь, как скотина неразумная и подохнешь под этим кустом, если я не скажу, что они ядовитые.
Петр, а так звали здоровяка повернулся назад и сорвал с куста, около которого сидел, ветку с ягодами.
— Эти можно есть?
— Ну не знаю пока… — растерянно ответил ему парень. — Тут же другая природа, другие растения…
— Точно не полезен. Ничего не знает.
— Вот интересно, что я должен знать на местности, в которой никогда не был и вообще, тут люди может первый раз находятся? — раздраженно сказал, повысив голос, собеседнику Муня, а, ибо так, а никак иначе, называли его знакомые, — Ты то сам чем полезен? А?
— Зверя бить могу. Тебя бить могу, если кричать будешь. — лаконично ответил Муне наш третий герой. Он был родом из Кореи, но всю сознательную жизнь прожил в России где-то на Алтае. Впрочем, об этом потом.
— Да что ты? Мы, пока шли, ни одну тварь не видели, кроме птиц! Где они, твои звери? Вот поймай хоть кого-нибудь, хоть пожрем по- человечески! — парень возмущенно вскочил, но тут же пригнулся и нервно показал рукой в сторону кустов, окружающих людей.
— Ой, что там??! Мамочки мои…
Все посмотрели в сторону кустов, плотно окружавших поляну. В их глубине, не пропускающей свет костра, зловеще зеленели чьи — то глаза. Петр, сидевший ближе всех к кустам, сообразивший, чем это грозит, кувыркнулся в сторону, а азиат схватил свою палку, тоже служащую ему копьем, и, уперев ее в землю, повернул в сторону кустов. Муня же начал испуганно пятиться назад, но запнувшись обо что — то, упал и дико заорал. Из кустов прозвучал недовольный рык, длинное гибкое тело взметнулось вверх навстречу путникам. Хищнику, надо сказать, крупно не повезло. Странная двуногая добыча его заметила и немного сместилась, пока он прыгал. Из-за этого зверь промахнулся, да еще вдобавок одной лапой попал на горячие угли костра, дотлевающие сбоку него. После не совсем удачного приземления он обиженно заревел и кинулся на азиата, но умудрился наткнуться прямо на копье. Оно угодило ему в грудь, жалобно треснув посередине. Зверь полоснул когтями по человеку, но рана, полученная им от копья, оказалось сильная. И удар, ослабленный ужасной болью от воткнувшейся острой палки, не смог убить казавшимся легкой добычей человека, а только располосовал бок. В это время к схватке подключился Петр, в горячке забыв, что тоже держит в руке копье, которым положено колоть, и начал просто лупить им зверя по голове, как обычным дрыном, после нескольких ударов переломившимся пополам и превратившись просто в тонкую дубинку. Дикая кошка, внешне схожая с леопардом, яростно рыча, развернулась в сторону обидчика, но вытекавшая толстой струей кровь из полученной раны уже отобрала ее большую часть силы и третий раз прыгнуть она не смогла. Уже поняв, что из охотника она превращается в жертву, страшная зверюга пыталась вырвать клыками копье, уже не обращая внимания на бывшую добычу, но это только усугубило ее положение, и она повалилась на землю, беспомощно рыча.
Камень, камень давай — заорал Петр, отшвырнув от себя бесполезную расщепленную ударами палку и глазами ища что-нибудь лучше.
Муня, очнувшись от шока, в котором он находился, начал судорожно шарить по земле руками и нащупав большую каменюку, передал ее Петру. Тот, схватив булыжник двумя руками, вплотную подскочил к зверюге и начал бить ее по голове с криком: «на тварь, на»! Рык зверя тем временем перешел в хрип, и он, судорожно ворочая лапами, попытался отползти от человека, но скоро умолк и перестал шевелиться. А Петр все бил и бил его по голове, пока не услышал крик, полный боли: «все кончено, остановись, лучше помоги мне». Петр, раздувая ноздри от ярости, начал оглядываться по сторонам, ища еще врагов, но, увидя вокруг себя только Муню, испуганно таращащего глаза на последствия кровавой бойни и азиата, лежащего неподвижно с пятнами крови на боку,
