— Милорд, я вынужден настаивать…
— Убери это, проклятье! Иначе я тебя самого заставлю это выпить! — сорвался Ансель и тут же зашелся в кашле, а затем прижал к губам скомканный носовой платок.
Даниляр взял молодого лекаря за локоть.
— Настоятель ужасный пациент, не так ли? — прошептал он. — Почему бы не попытаться дать ему микстуру позже, когда у него улучшится настроение?
Медик помедлил.
— Я не должен его оставлять.
Даниляр стиснул его локоть чуть сильнее и мягко оттолкнул в сторону.
— Все в порядке, я за ним присмотрю. Иди, — подбодрил он, улыбаясь. — Я пошлю за тобой, когда будет нужно.
С сомнением поглядев на постель и на мрачного больного, лекарь закупорил бутылку.
— Надеюсь, за полчаса ему не станет хуже, — сказал он и, вспомнив о своей должности, вытянулся в полный рост, что, впрочем, рядом с высоким Даниляром не впечатляло. — Но вы должны пообещать, что сразу же позовете меня при малейшем ухудшении его самочувствия.
— Обещаю, — заверил его Даниляр, все так же спокойно улыбаясь.
Успокоенный лекарь вышел.
— Благодарение Богине! — зарычал Ансель, как только закрылась дверь. — У меня в глазах двоилось от запаха этого зловонного лекарства.
— О, сомневаюсь, что все настолько плохо. — Даниляр подвинул к себе стул. — Как ты чувствуешь себя сегодня?
— Как обычно. Омерзительно.
— Тогда, может, тебе стоило принять лекарство?
Морщинистое лицо Анселя сморщилось еще больше.
— От них не будет никакого толку.
— Но хотя бы не станет хуже, — сказал Даниляр.
Ансель хмыкнул.
— И вкус у них поганый. Как у гнилой рыбы.
— Лекарство и не должно быть вкусным. Как только ты поправишься, ты перестанешь их принимать.
— Я ведь не поправлюсь, Даниляр.
— Я знаю.
— И мне не поможет ни одно зелье Хенгфорса.
— Это я тоже знаю.
— Но все равно настаиваешь на том, чтобы я их принимал?
— Если не ты, то хотя бы Хенгфорс почувствует себя лучше.
— Проклятье, друг, ну почему ты всегда такой рассудительный? На тебя из-за этого очень сложно сердиться.
— Именно поэтому.
То, что Ансель сказал потом, было кратким, выразительным и заставило бы покраснеть имперского легионера, если бы не приступ кашля, который испортил весь эффект.
Даниляр подал настоятелю тазик для мокроты и подумал, что даже после того, как Богиня призвала Анселя на службу, в душе тот остался солдатом. Когда приступ закончился, тазик вернулся на свое место под прикроватной тумбой и Даниляр накрыл его салфеткой. Крови на этот раз было больше, и это доказывало, что жить Анселю осталось недолго.
Настоятель откинулся на подушки. В его груди бурлило и булькало при каждом вдохе и выдохе. Он закрыл глаза, и Даниляр заметил, что веки друга стали синеватыми и прозрачными, как бумага.
— Ну, капеллан, — прокаркал Ансель, — чему обязан счастьем лицезреть тебя в это чудесное утро?
— У меня для тебя письмо.
Глаза старика засияли.
— Есть новости? Прочитай его мне.
Письмо было запечатано диском синего воска с оттиском ласточки. Даниляр поддел его большим пальцем и открыл конверт. В сообщении было лишь несколько фраз, написанных убористым наклонным почерком.
— Праздник святого Сарена, — сказал Даниляр. — Если не изменится погода. Наверняка не дольше шести недель.
И он положил письмо на одеяло Анселя. Тот аккуратно сложил послание и разгладил его между ладоней.
— День святого Сарена, — повторил настоятель. — Подходит. Я молюсь лишь о том, чтобы дожить до него.
— Я уверен, что доживешь. Ты достаточно упрям.
— Возможно. Но ты отлично знаешь, что Она не слишком уважает это. Она призовет меня, когда сама решит, что время пришло. — Ансель замолчал, словно даже этот короткий ответ стоил ему больших усилий.
Даниляр подошел к окну и приоткрыл створку — в комнате было слишком жарко и душно для человека с больными легкими. Сквозь заиндевелое стекло он разглядел несколько фигур в сутанах, собравшихся во внутреннем дворе. Лиц различить не удалось, но красный цвет не оставлял сомнений.
— Ансель, — сказал Даниляр, — к нам направляется целая банда элдеров.
Настоятель захихикал.
— А я-то думал, когда же они решатся. Отошли их прочь.
Даниляр обернулся.
— Ты знаешь, зачем они пришли?
— Отлично знаю. Я ждал их каждый день с начала этого месяца.
— И хочешь, чтобы я продолжал теряться в догадках?
— Просто отошли их, Даниляр. Я не в настроении слушать их болтовню.
Даниляр ждал, но Ансель больше ничего не говорил. «Что ж, да будет так, но я молю Богиню о том, чтобы он знал, что делает, пусть даже я этого не знаю». Огорченно поджав губы, Даниляр вышел в приемную, закрыл за собой дверь и открыл вторую дверь перед посетителями.
Горан отшатнулся — он как раз поднял пухлую руку, чтобы постучать.
— Ох! — Он моргнул, его одутловатое лицо еще больше покраснело. — Капеллан, доброе утро.
— Элдер Горан, — вежливо поприветствовал его Даниляр. Судя по запаху бренди, Горан очень старался не замерзнуть. — Доброе утро. Вы не зайдете?
Горан понял, что так и стоит с протянутой рукой, опустил ее, спрятал кисти рук в рукава и переступил порог. Делегация следовала за ним по пятам, полукругом выстраиваясь у двери. Одинаковые красные сутаны делали элдеров похожими на стаю малиновок.
«Наверняка решили произвести грандиозное впечатление на старого больного человека. На меня же эта показуха никак не подействует».
— Итак, господа, — продолжил Даниляр, — чем я могу вам помочь?
— Мы пришли, чтобы увидеть настоятеля, — безо всяких вступлений начал Горан. — Мы обеспокоены состоянием его здоровья. Он болен уже давно. Возможно, ему следует отказаться от административных обязанностей и вплотную заняться своим выздоровлением. В конце концов, мы не видели его в зале совета уже больше месяца.
«Вот мы и перешли к сути». Даниляр слегка нахмурился.
— Значит, вы хотите убедиться, способен ли он, как прежде, держать бразды правления орденом в своих руках? Понятно. Что ж, заверяю вас, господа: болезнь настоятеля никоим образом не сказалась на исполнении им своих обязанностей по ежедневному управлению Домом.
— Благодарю, капеллан, но мы бы хотели убедиться в этом лично.
— У вас есть сомнения?
