Хмуро ел. Молча.
Я не выдержала:
— Ну, скажи мне хоть, кто это был? Меня ж порвёт щас от любопытства!
Он поморщился:
— Тётка.
— Это отцова сестра?
— М-гм, тетя Лена.
Я фыркнула:
— Конспираторша, тоже мне! И чё ей надо было?
Вовка нахмурился и привалился к стенке, закрыв глаза.
— Давай не сейчас, а?
— Давай! — бодро согласилась я, — А когда? Запишите меня на приём, пожалуйста.
Он посмотрел на меня сердито.
— Родственники хотят встретиться. Зовут.
— А-а! — эвона что, поди ты! — А ты хочешь?
— Пока — нет.
— Ну и всё, какие вопросы. К нам нельзя, доктор запретил. Что ты на меня удивлённо смотришь? Тебе доктор что-нибудь говорил типа: общайтесь побольше, приглашайте родственников?
— Да мы ж его и не спрашивали.
— Ну и всё! Рекомендаций таких не было. Значит, не рекомендовал! — я торжествующе забралась на колени к мужу, слегка оторопевшему от такой казуистики, — А сама я тем более никуда не поеду, у меня постельный режим. Ты же против постельного режима ничего не имеешь?
Наконец-то он засмеялся!
НАДО ЖЕ И СВОИХ ПРЕДУПРЕДИТЬ…
26 апреля 1996, пятница.
После обеда пришла мама — проведать бабушку и меня, болящую. Потом приехал Василич — и тут я им объявила свой гениальный план по переселению. Бабушка испугалась, Василич удивился, а мама, по-моему, не поверила. Ну, вы понимаете, они же вообще были не в курсе событий. Вот такая я странная, да. До последнего могу никому ничего не рассказывать.
— Оля, а тебе не плохо? — спросила мама, — Голова не болит?
— Да ничего у меня не болит. Хотите — давайте съездим, посмо́трите.
Бабушку хождением по лестницам мучить не стали, поехали втроём.
Мама, я так поняла, до последнего думала, что оттуда сразу надо будет в больничку лететь. Однако перед крыльцом я достала ключик размером с золотой и отперла двери:
— Добро пожаловать!
Они нерешительно заглянули во входной коридор. Пахло свежей побелкой. Внутри было тихо. Даже издалека никаких звуков не доносилось. Для плиточников наших ещё рано, Анна тоже сегодня не собиралась. Мама ткнула пальцем в вывеску над входом:
— Оля, это же какой-то клуб!
— Не какой-то, а отличный клуб! Иркутский клуб ролевых игр и исторической реконструкции. Но это не мешает мне выделить для себя закуток. Пошли! — я пропустила их вперёд и закрыла дверь на засов, — Налево. Прямо и направо! Теперь налево.
— Чё так далеко-то? — проворчала мама.
— Нормально. Пришли уже.
На входе в нашу квартирку уже была установлена дверь. Я открыла замок.
— Ну вот, смотри́те.
Прихожка (она же коридор) была вдвое шире нашего крошечного коридорчика в хрущёвке. И в три раза длиннее.
— Ну, нормально, — сказала мама. На входе вообще свободно, да, Саш?
— М-гм, — ободрительно помычал Василич, — А стенка почему такая тонкая?
Это он имеет в виду ту стенку, что отделяет коридор от кухни, она и вправду была совсем тонкая, чуть ли не фанерная, чисто для разграничения пространства.
— Она, по факту, задней стенкой шкафа будет. Я хочу прямо во всю эту нишу встроенный шкаф.
— Прямо до потолка?
— Да. И в том числе над дверным проёмом. А там сразу кухня будет.
Мама заглянула в первую дверь налево и восхитилась:
— Большая какая!
После наших хрущёвских крохотулек габариты три с половиной на четыре метра казались гигантскими. Да плюс ещё пусто пока, это тоже усиливает ощущение пространства.
— Саш, а тут смотри какая… колонна, что ли?
— Несущие эти… как это называется… — я забыла слово.
— Опоры, — подсказал Василич,
— Ага.
— А та дверь куда? В кладовку?
— Нет, мам, с кладовками придётся повременить. Это для бабушки. Чтобы сразу в кухню попадать.
На тот период, когда она станет совсем слабой и ей трудно будет даже обойти два лишних угла по коридору. И на ещё позже, чтобы с подносами по кругу не бегать. Но сейчас мне не хотелось на эту тему говорить. Вместо этого я предложила:
— Пойдёмте, к ней зайдём.
Мы прошли через кухню в небольшую спальню.
— А хорошо! — Василичу явно понравилось, — Уже приличная комната, а то у неё совсем же крошечная.
Конечно, приличная! Ровно в два раза больше её нынешней конурки. Кто вообще придумал комнаты два на три метра?..
— Побелить, обои поклеить… — приценился Василич
— Ковёр повесить, — вставила мама.
— И ковёр — отлично! Свободно, — он прошёлся туда-сюда, — Только пол холодный будет, Ольга.
— Я хотела ковровое покрытие купить. Прямо цельное, под плинтуса.
— Я бы, наверное, всё-таки сперва линолеум постелил, чтобы дополнительная теплоизоляция была. А сверху уже ковровое.
— Ну, хорошо, так и сделаем. Пойдёмте дальше.
Вторая дверь снова вернула нас в коридор-прихожую.
— Напротив — туалет и ванная. Я сразу так рассчитывала, чтоб ей всё близко было. А туда, — я показала на дверь в торце коридора, — большая комната. Пойдёмте.
В комнате было гулко и даже как-то звонко.
— Да тут в футбол играть можно! — засмеялся Василич.
— Это так кажется, пусто потому что. Хотя двадцать семь квадратов, да.
— Это, получается, зал? — критически огляделась мама.
— И зал, и спальня. Я хотела куда-нибудь к дальней стенке кровать поставить, шторками её отгородить.
— О-ой! Я видела в кино — такие красивые шторы, как альков! С золотыми кистями! — ну всё, матушка увлеклась.
— Пошли, ванную покажу, «с кистями»!..
— Ну, Оля, я серьёзно тебе говорю! Я тебе потом нарисую!
— Хорошо, — мы снова гуськом вышли в коридор, — Это вот будет туалет, — я продемонстрировала вид на пустую коробочку, — А тут ванная. Будет.
— Большая! — похвалил Василич, — На пол плитку планируешь положить?
— Да, специальную, нескользкую. Чёт я за бабушку волнуюсь, падать она стала.
— Не холодно будет?
— Там смонтирована система тёплых полов внутри.
Про эту новомодную шнягу пришлось объяснять подробно.
Да, тяжело мне дались эти тёплые полы. Технология только заходила на наш рынок, пока я нашла бригаду, ой… в подробности вообще не полезу. Но теперь осталось только плитку сверху положить.
Мама с Василичем переглянулись:
— Ну что, давай завтра? — сказал он, — Поможем. Что надо — сразу проедем, купим. Унитаз, ванну…
— Да
