— Я держу все свое снаряжение в хорошем состоянии, — заявил Блейд. — Человек стоит ровно столько, сколько стоит его снаряжение.
— Что верно, то верно, — согласился Роланд. Калеб тихонько выругался и поднял руку, чтобы привлечь внимание остальных.
— Погодите-ка минутку. Никто не начинает стрелять с бухты-барахты. Идем к хижине Эстерли в полном боевом порядке и уточняем, что там происходит. Но никто, повторяю, никто не открывает огонь ни по чему и ни по кому без моей команды. Понятно?
Блейд вытянулся по стойке смирно.
— Ясно. Вы здесь главный, мистер мэр.
Брови Роланда удивленно поднялись.
— Мистер мэр?
— Напомни, чтобы я рассказал тебе о своей многообещающей карьере в местной политике, — сказал Калеб.
— А, политика.
В этот момент задняя дверь дома открылась и вышла Сиренити. Она нерешительно чуть задержалась на пороге, пытаясь увидеть, что происходит за стеклянными стенками кабины. Потом торопливо пересекла крыльцо и открыла раздвижную стеклянную дверь.
— Что здесь происходит? — Блейд. Она сердито смотрела на него в полумраке. — Что, интересно, ты тут делаешь?
— Неприятности, Сиренити, — ответил Блейд. — Началось вторжение. Надо успеть нейтрализовать головного дозорного, пока он не просигналил остальным, что путь открыт.
— Но почему именно сегодня? — жалобно спросила Сиренити. — Разве ты не можешь остановить вторжение в какой-то другой день? Сегодня у нас в доме гость.
— Извини, — сказал Блейд. — Время выбрали они, а не мы.
Сиренити повернулась к Калебу.
— Неужели ты ничего не можешь сделать?
— Не волнуйся. — Калеб поставил одну ногу на скамью и наклонился, чтобы завязать шнурки. — Я хорошо справляюсь с делами такого рода.
Калеб почему-то по-настоящему удивился, увидев, как изнутри по кухонным окнам дома Эстерли прошелся луч ручного фонарика.
— Будь я проклят. Там действительно кто-то есть.
— Я же вам говорил, — буркнул Блейд хриплым шепотом. Его голос донесся из-под огромной ели. Харон и Стикс в нетерпеливом ожидании стояли рядом с ним, полускрытые ночными тенями.
Роланд остановился рядом с Калебом и стал внимательно смотреть на темную хижину.
— Да, внутри кто-то есть.
— Вижу. — Калеб поежился от резкого холода и попытался быстро обдумать ситуацию. Вот и рассуждай после этого о фантазиях Блейда, порождаемых его хронической паранойей. В хижину Эстерли определенно кто-то залез. Интересно, кому понадобилось шарить там в такое время.
Потом он вспомнил о ящиках архива в подвале. Там хранились фотографии, отснятые почти за сорок лет. Джесси еще не успела все вывезти. Нельзя было знать заранее, что мог наснимать Эстерли за эти годы. Оказался же в его досье материал для шантажа, который спланировал и осуществил Файрбрейс. С таким же успехом там могут оказаться и другие фотографии, которые кто-то сочтет компрометирующими для себя. Может быть, кто-то еще, услышав о смерти Эстерли, решил порыться в его архиве в поисках опасных для себя фотографий.
— Головной дозорный, точно, — сказал Блейд. — Никаких сомнений насчет этого.
— Похоже, у тебя тут взломщик, мистер мэр, — тихо бросил Роланд. В его голосе слышались нотки сдерживаемого возбуждения.
— Или просто какой-то проезжий, решивший остановиться на ночь в пустой хижине, — возразил Калеб, стараясь сохранить свою роль здравомыслящего в группе.
— Вряд ли здесь, в Уиттс-Энде, бывает много проезжих, — заметил Роланд. — Особенно в это время года. В такой собачий холод.
— У нас тут бывают всякие типы. — Калеб прислушался к этой фразе, которая эхом отдалась у него в мозгу. У нас тут бывают всякие типы.
У нас.
Он впервые осознал, что начал мысленно воспринимать это странное сообщество как дом. Дом — это место, где человек оседает. Женится. Заводит собственную семью.
Я начинаю тренировку, чтобы родить малыша. Время пришло.
— Ну, сынок? Что ты думаешь? — спросил Роланд.
— Думаю, пора, — тихо ответил Калеб. Блейд шевельнулся среди еловых лап.
— Может, я пошлю вперед собак?
— Нет, — сказал Калеб. — Сначала узнаем, что здесь такое. Не хватало еще, чтобы на нас подали жалобу за травлю злыми собаками.
— Не будет никакой жалобы, если мы избавимся от тела, — услужливо высказался Блейд.
— Правильно. — Калеб старался не потерять терпения. — Но дело будет намного чище, если мы станем действовать официально, как в прошлый раз.
Роланд резко повернул к нему голову.
— Что за прошлый раз? — спросил он.
— Это долгая история, — ответил Калеб. — Как-нибудь потом расскажу. Сейчас перед нами другая задача. Следуйте за мной, джентльмены.
— Дверь ломать будем? — осведомился Блейд.
— Не сразу. — Калеб повел свой маленький отряд между деревьями в обход хижины. — Сначала посмотрим, стоит или нет на подъездной дорожке машина.
— Хорошая мысль. — Роланд, держа пистолет дулом к земле, догнал Калеба и пошел рядом.
— На дорожке стоит машина, — раздался голос Блейда. — Я ее уже видел. Парень побывал здесь тайно.
Калеб узнал очертания спортивной машины, как только вышел из-за угла хижины. В темноте было не разобрать, какого она цвета, но он был почти уверен, что красного.
— Вот вам и вторжение. — Калеб остановился. — Это машина Рэдберна.
— Профессора? — Блейд был явно разочарован. — Того, который пристает к Сиренити?
— Боюсь, что так. Я не удивлюсь, если окажется, что агент Джесси по сделкам с недвижимостью сдал хижину Рэдберну. Тот, похоже, решил проводить свое исследование во что бы то ни стало.
— Значит ли это, что ночным приключениям конец? — спросил Роланд, почти не скрывая своего разочарования.
Калеб усмехнулся в темноте.
— Не обязательно. Блейд, сходи-ка с собаками, постучи в дверь.
Блейд сверкнул зубами.
— Понял. Вы назначаете нас комиссией по встрече, верно?
— Что-то в этом роде, — согласился Калеб. — Не забудь предупредить его, что он проживает в зоне высокого риска. Вторжения можно ожидать со дня на день.
— Обязательно все ему скажу. — Блейд сделал знак Стиксу и Харону, которые радостно побежали за ним по пятам.
Роланд смотрел, как Блейд в сопровождении псов направляется к двери хижины.
— Это, надо полагать, будет интересно.
— Обычно так и бывает, — подтвердил Калеб.
Спустя полчаса, входя с холода в уютное тепло дома, Калеб все еще смеялся. За ним, тоже посмеиваясь, шел Роланд. Закрывая за ними дверь, Сиренити с некоторой тревогой смотрела на обоих мужчин.
