куски падали на пол, обнажая дерево, которое в свою очередь вновь подкармливало проголодавшееся от долгого бездействия пламя. Оно жестоко пожирало всё, что попадалось на пути: конструкции стен и перекрытия, запасы зерна, хранимые в бездонных подвалах, сокровища, деньги и ценные дары – приношения паломников, занавеси, живописные картины на стенах и праздничную одежду иеродулов.
Следом занялась крыша, подпертая сухими деревянными стропилами. Треснули балки перекрытий, рухнули со страшным грохотом, словно камнепад в неспокойных горах. Оставшись без балок, наклоняясь от адского жара, падали изумительной красоты колонны, будто на бегу стреноженные кони. Казалось, прошли всего мгновения, а прекрасный храм Артемиды превратился вдруг в огромный костёр.
Роды
Проспала царица до вечера, а проснулась, почувствовав под собой влагу…
Вокруг засуетились. Хейрисофос распорядился, по древнему обычаю, открыть двери всех дворцовых помещений настежь, отпёрли замки на сундуках и в кладовых: чтобы роды прошли без помех! Запретил кому-либо говорить о наступлении родов, чтобы не сглазить роженицу и ребенка: чем меньше будут знать об этом злые силы, тем легче будет рожать! Прибежал запыхавшийся врач Критобул – откуда взялась прыть! Береника, опытная в общении с акестрис – знатными роженицами, была наготове: ласково поглаживая Олимпиаде большой живот, нараспев произносила заклинания.
Роженице расплели волосы, сняли пояс и все украшения, кроме оберега; она осталась в одной рубахе. Прислушиваясь к каждому движению плода, готового вот-вот появиться на свет, молодая женщина с надеждой ожидала конца страданиям. Она была готова вынести и не такое, лишь бы закончилось всё благополучно, чтобы её сын наконец обрёл жизнь, свою божественную судьбу…
Критобул сидел у двери за занавеской, по зову готовый помогать Беренике, если сама не справится. Повитуха распустила свои волосы и развязала все узлы и застежки у себя на одежде; заставила остальных женщин сделать то же самое. Брызнула на роженицу освящённой огнём водой. Зачитала заговор, призывая добрые силы помочь Олимпиаде родить по благу, по-хорошему, не забывая массировать ей живот и поясницу, слегка нажимая, зная, куда вести плод…
* * *
Роды произошли глубокой ночью. Всё счастливо завершилось: здоровый ребенок, сын; на голове светло-рыжий «чепчик». Первый крик сына показался матери сильным и очень приятным… Береника положила младенца на спинку, стянула вперед и накрест пальчики ножек к локтям. Повернула на живот и так же стянула накрест пальчики ручек к ногам. Положила на свои широкие ладони срединой тела так, чтобы головка и ножки висели, и встряхнула несколько раз, приговаривая:
– Расправлен, теперь уж уродцем не будешь!
Перевязав пуповину, схватила двумя пальцами носик ребёнка и потянула несколько раз, приговаривая:
– Не будь курнос и спи крепче!
Все проделала ловко, безо всякого напряжения и опаски для жизни дитя. Отрезала бронзовым ножичком пуповину, перетянула. Сказывался опыт повитухи.
Тотчас ребёнка поднесли к матери. Сын показался необыкновенно красивым: светлокожий, лицо чистое. Береника, Артемисия, Гелланика в один голос заверили, что это так и есть. По обряду, рот ребёнка коснулся пяты матери, при этом её, еще очень слабую, заставили сказать слова:
– Сама носила, сама приносила, сама починивала.
В таком случае ребёнок не будет крикливым. Повитуха провела по новорождённому кроличьей лапкой – отвести любую беду, спросила:
– Как мама назвала сына?
Александр
Македонский обычай разрешал женщинам выбирать имя своему ребенку. Олимпиада задолго до родов размышляла, как назвать первенца. В голову приходили разные имена: Теодор («Данный богом»), Зенодот («Дар Зевса»), Аполлоний («Аполлон покровительствует») и другие, но ни одно не подходило ее представлению о будущем своего необыкновенного сыночка. Царица посылала гонцов в Эпир, к Додонскому оракулу Зевса, обращалась в Дельфы за оракулом Аполлона, но и с их подсказками не соглашалась. Когда она почти отчаялась, помогла Зарра, знакомая жрица Астарты. Финикиянка посоветовала назвать младенца не иначе как «Алксндрс», что для финикийцев означает «Властитель Мира». Это имя Олимпиаде показалось благозвучным…
– Как мама назвала сына?
– Александр.
– Замечательное имя: у греков оно означает «Защитник мужей». У нашего царя Филиппа теперь есть сын, наследник и защитник Македонии – Александр!
Младенца обмыли водой. Чистая вода – радостная перспектива для благосостояния, знак благополучного завершения самых смелых надежд. Ребёнок, которого купают в дождевой воде, заговорит раньше. Александра обмыли чистой водой, собранной после недавнего дождя: непременно в первый раз с локтя…
Но кое-что скрыла повитуха от роженицы, не осмелилась сказать: малыш родился, когда старой луны уже нет, а новая ещё не появилась. Значит, боги ему отпустили на жизнь не очень много лет… Царский астролог, советник Хабрий, разложив гороскоп новорождённого, увидел то же самое, но и он не говорил ничего Олимпиаде. А царю при первой встрече показал: чтобы знал и готовился к худшему…
Для роженицы загодя готовили две сорочки – для девочки и для мальчика, но, поскольку родился мальчик, его положили на сорочку, приготовленную для девочки – в этом случае ему суждено очаровывать всех женщин, а девочке – много поклонников! Артемисия распорядилась отнести младенца на самую высокую точку дома по лестнице, а потом уже спускаться – чтобы ребёнку сопутствовала удача в жизни. Затем взяла на руки и быстро прошла с ним вокруг очага, приобщая таким образом нового члена семьи к домашнему культу. На головку ребёнка рассыпали зерна пшеницы, ячмень, горох и соль – всё это должно помочь новорождённому заручиться поддержкой духов-покровителей и оградить от злых сил. После обряда «обнесения вокруг очага» ребёнок передавался под покровительство домашних богов.
Сразу отправили гонца в Халкидику, к царю, с доброй вестью. Во дворце тем временем устроили обильное угощение с изрядной выпивкой, выставлялись блюда с песочным печеньем и булками. Ели и пили придворные, слуги и рабы – без исключения, отказаться никто не посмел – дурной знак! Но каждый, кто угощался, оставлял на столе монетку – на покрытие расходов по празднованию рождения царского сына. Так принято у эллинов.
Артемисия, Береника и Гелланика, помогавшие роженице, теперь «очищались от крови»: тщательно мыли себе руки водой, освещённой огнём семейного очага. Прихватив с собой хлеб и сыр, женщины вышли на улицу пред дворцом, где вручили их первой встречной женщине, поскольку родился мальчик. А если бы родилась девочка, тогда – мужчине! От подношения нельзя было отказываться.
По обычаю, в продолжение шести недель после родов следовал очистительный обряд младенца и роженицы, так как они пришли из иного мира, «нечистые». Постель, в которой царица рожала, Береника запретила перестилать, пока ребёнку не исполнится месяц. И малышу до года не будут стричь ногти и волосы – чтобы жизнь не укоротить. По древнему обычаю, царицу три
