– Как она? – первое, что спросил Джонатан, когда заметил брата. На Стефана и вовсе не обратил внимания, а зря.
– Так это ты, ублюдок, виноват, что моя дочь сейчас в больнице!
– Это случайность. Я клянусь, я ничего не сделал! Это несчастный случай.
Джеймс не дал развернуться драке, аккуратно придержав Стефана за плечо.
– Я сам. – Это его семья и с ней он разберется самостоятельно.
– Джейми, я клянусь: я не знаю, как так вышло. Мы разговаривали, я просто хотел взять ее за руку, а она выскочила на дорогу, – эмоционально доказывал Джонатан, но, судя по виду, чувствовал себя паршиво. – Ты же мне веришь?
Джеймс снова очутился в детстве: брат именно так всегда спрашивал, заглядывая в глаза, ища поддержки.
– Ты бросил ее лежать на дороге. Как ты мог? – этого акта трусости Джеймс никак не мог понять.
– Я испугался, – честно признался Джонатан. – Сто раз об этом пожалел, но потом уже испугался сознаваться в своей трусости. Мне ужасно стыдно перед тобой. И перед ней.
– А перед нашим отцом не стыдно? – Это был не риторический вопрос, но Джонатан молчал, явно не до конца осознавая, к чему он ведет, поэтому Джеймс добавил: – Страх чего толкнул тебя на вредительство «Виккерс»?
– Что? – ошарашенно переспросил Джонатан. – Я не понимаю, о чем ты?
– Об этом, – Джеймс достал из внутреннего кармана пальто документы и бросил ему.
Джонатан поймал, чудом не расплескав содержимое бокала и, поставив его на каминную полку, пролистал бумаги.
– Я не понимаю. Это бред какой-то. Я ничего не покупал. И ничего об этих фирмах не знаю. Я клянусь…
– Джон, – прервал поток излияний Джеймс.
– Я клянусь…
– А кто?
– Я не знаю. Я не понимаю. Я бы никогда…
– Эти ширмы открыты на твое имя.
– Джейми, я…
– И твой отдел саботировал сделку, – шёл в наступление Джеймс.
– Я не…
– Да не он это! – Вот он – момент истины. Мелисента не выдержала и, вскочив, наконец заговорила: – Это Дебора. – Она посмотрела на младшего сына и едко добавила: – Помощница, с которой ты спишь.
– Но почему? – не улавливая сути, переспросил Джонатан.
– Потому что я ей приказала. – Она бросила неприязненный взгляд на Стефана, который остыл и, удобно устроившись в кресле, выглядел так, словно собирался смотреть занятную пьесу, немного абсурдную, но увлекательную.
– Но зачем?! Ты же меня подставила! Меня же могли уволить, как минимум!
– Да никто бы тебя не уволил! – жестко парировала Мелисента. – Джеймс не позволил бы. – Она бегло взглянула на пасынка, затем опустила глаза, добавив: – А все шишки посыпались бы на него, как на исполнительного директора.
Джонатан тряхнул головой, отгоняя туман, которым окутал себя, заливаясь виски последние четверо суток. Что произошло с их семьей? Что произошло с матерью? Кем стал он сам?
– Осуждаешь меня? – спокойно поинтересовалась она. – Я ведь твое будущее хотела обеспечить.
– А мое, мама? – Джеймс не вступал в их перепалку, не уточнял деталей – он достаточно услышал, но всё-таки хотел знать: за что?
– Не называй меня так, я ведь просила, – привычно поправила Мелисента, но с ответом на основной вопрос так и не нашлась.
– Я тоже больше не буду. – Джонатан посмотрел в полупустой бокал, стоявший рядом, потом швырнул его в потухший камин, перечеркивая страницу. – Я позвоню, – кивнул он Джеймсу и вышел.
Мелисента осталась стоять, прямая и гордая, но бесконечно одинокая. Джеймс тоже молчал, с грустью глядя на мачеху, которую не стеснялся называть матерью. Она не смогла полностью заменить ему маму, но была по-настоящему родной и близкой. От этого было еще горше.
– Теперь остались только ты и твой мартини, – резюмировал Стефан, когда и Джеймс покинул гостиную.
– Зря я к тебе обратилась, – огрызнулась Мелисента, не желая признавать его правоту.
– Во всём, что произошло, виновата ты одна.
– Убирайся из моего дома! – теперь настала ее очередь выгонять его.
Стефан хмыкнул, оценив этот финт, как старую шутку, и, поднявшись, подошел к внушительному роялю, заполненному рамками с фотографиями. Он пробежался глазами по жизни семьи Барлоу и, найдя знакомый снимок, – тот, на котором они были с Хью, – выдернул его из рамки и ушел.
***
В «Виккерс шипбилдинг груп» внеурочно собрались акционеры. На повестке дня значилась пертурбация акционерного капитала. Внезапные атаки на компанию и потери на фондовой бирже, естественно, обеспокоили всех финансово заинтересованных лиц, но ситуация стабилизировалась, а после окончательного подтверждения гособоронзаказа их акции возросли в цене, как и общая ликвидность. И вот, новое волнение на еще недавно спокойной водной глади: Джеймс Барлоу – CEO компании – выкупил у Джонатана Барлоу его тринадцать процентов акций и теперь единолично владел тридцатью восемью процентами. Это много. И это беспокоило. Акционеры доверяли его взгляду на ведение бизнеса и репутации, но сосредотачивать большую власть в одних руках – опасно. Перемены такого рода всегда остро воспринимались людьми, привыкшими всё контролировать, но сейчас у них не было ни возможности возразить, ни желания как такового. Строительство фрегатов для Минобороны шло полным ходом и полностью укладывалось в графики, а детальный бизнес-план по выходу на рынок пассажирских лайнеров сулил немалые прибыли. Поэтому свои сомнения и опасения акционеры решили не высказывать. Пока.
– Господа, я очень рад, что мы полностью совпадаем во взглядах на будущее «Виккерс», – Джеймс тонко улыбнулся: с ним сейчас сложно было не согласиться, они все в одной лодке и идут единым курсом, так к чему споры? – Если у вас больше нет вопросов, – он обвел конференц-зал глазами – вопросов не было, – объявляю собрание закрытым.
– Прекрасная речь, – прокряхтел Филипп Барлоу, когда они с Джеймсом остались вдвоем. – Долго, небось, возле зеркала репетировал?
Всё-таки их отношения, выстроенные на конфронтации и постоянных подначках, – неискоренимая привычка. Вот у них вроде и поводов для споров не осталось, а общаются по-старому!
– Полночи вчера не спал. Хотел тебе даже позвонить, но пожалел старика.
Филипп весело крякнул и опять завел любимую шарманку:
– Так и когда ваша свадьба с Авророй?
– Обещаю прислать тебе приглашение.
– Филипп Джеймс Барлоу!
Джеймс закатил глаза. Началось!
– Мне восемьдесят три, я могу и не дожить!
– Чтобы дожить, перестань уже терроризировать меня сроками! Поверь, мы обязательно поженимся, и если бы вы со Стюартом Клейтоном не придумали этого абсурдного завещания, Аврора бы уже была моей женой. А так… – Джеймс развел руками.
