Виконт оказался проворнее.
Ольга изумлённо смотрела на его руки. Из книжки-малышки в розовом мраморном переплёте выглядывал сложенный вчетверо лист бумаги.
Мужчина отбросил книгу и развернул его, вчитываясь.
Она видела, как меняется его лицо по мере чтения. Как оно покрылось мертвенной бледностью. Как дрогнула рука.
— Шэйла, — тихо произнёс Стэнли и сузил глаза. В них не было ни былой злости, ни ярости. Только боль и непонимание только что произошедшего, — ты посмела…
«Виконтесса» вздрогнула от захлопнувшейся за ним двери. Пустым взглядом скользила по разбросанным вещам и предметам. Невыносимая тоска сжала сердце; спазм перекрыл дыхание. Она, сложив руки на животе, согнулась. Глаза упёрлись в раскрытую книгу под ногами.
Ольга различила строки стихотворения лорда Байрона на французском языке. Вот он — роковой шестой том. Вот она — та самая страница.
— …Пусть старость мне кровь беспощадно остудит,
Ты, память былого, мне сердце чаруй!
И лучшим сокровищем памяти будет —
Он — первый стыдливый любви поцелуй! — прочитала она шёпотом и вскочила с места.
Ольга догнала виконта на первом этаже и увязалась за ним.
— Стэнли, подожди, — просила она, едва поспевая за размашистым шагом рослого мужчины. — Постой. Давай поговорим. Что ты нашёл? Покажи мне.
Рванув на себя дверь в библиотеку, он развернулся к жене:
— Шэйла, уйди!
С силой захлопнувшаяся перед «виконтессой» дверь едва её не ударила.
— Стэнли… — беспомощно прошептала Ольга, гипнотизируя дверное полотно.
Возможно, закрытая перед носом дверь и грозный повелительный голос «мужа» могли остановить Шэйлу, но не Ольгу. Раздумывать было некогда. Она выдохнула и вошла в библиотеку.
Виконт сидел за своим столом и перечитывал послание.
Женщина решительно подошла к столу.
— Я сказал — уйди.
Глаза «мужа», которые она помнила буквально вчера горящими голодным желанием и нежностью, сейчас походили на куски острого льда, кромсающие в кровь её душу.
— Я хочу знать, что там написано, — указала она взглядом на лист, подрагивающий в его пальцах. — Чьих рук это дело?
Стэнли пронзил её холодным сумеречным взором и откинулся на спинку стула:
— Ты разве не поняла, что я сказал?
— Выслушай меня. Пожалуйста, — сложила Ольга ладони в молитвенном жесте, сцепившись взглядом с его глазами. — Это письмо подбросили. Неужели ты думаешь, что женщина будет хранить любовные письма у себя под боком?
— Верно, не будет, — он, не отпуская её взгляда, нагнулся вперёд. — Поэтому их у тебя и нет. Оно пришло на днях. Верно? — прищурился виконт и понюхал лист: — Ты не успела его сжечь.
— Это письмо подбросили, — повторила она твёрдо. — Дай мне прочесть, — протянула она руку. — Там есть подпись?
«Муж» демонстративно выдвинул ящик стола и положил в него письмо. Щёлкнул замок. Ключ опустился в нагрудный карман сюртука. Стэнли медленно встал и, возвышаясь над столом, с достоинством выпрямился:
— Жди моего решения.
— Какого решения? — крикнула она в его спину. — Стэнли! Что за бред?
Стукнувшая дверь плотно закрылась за мужчиной.
Вот и поговорили, — Ольга обессилено села на стул, на котором только что сидел виконт, и подёргала выдвижной ящик. Это вам не хлипкая офисная мебель с замками, легко вскрываемыми скрепкой. Дубовый стол голыми руками не возьмёшь. Зачем же голыми? Раздосадованная «виконтесса» изучала бронзовый врезной замок и зазор между столешницей и передней стенкой ящика.
Исхлёстанная злым взглядом «мужа», она накручивала себя его незаслуженными обвинениями и действиями. Унизительный обыск, нежелание мужчины выслушать её… Даже у преступников есть право последнего слова. Она купалась в своей обиде, выныривала и погружалась в неё вновь. Всё же злость — это чудесно. Она не даёт раскиснуть, держит в тонусе, подстёгивает. Это Ольге как раз и нужно.
Она поднялась в комнату Стэнли. Пройдя вдоль стены с коллекцией холодного оружия, облюбовала короткий меч, похожий на большой кинжал. Став на стул, сняла его со стены. Он оказался ещё и тяжёлым.
— То, что надо, — взвесила она меч в руке.
Взломать ящик стола неопытному взломщику, даже имея в руках орудие, не так-то просто. «Виконтесса», не заботясь о целостности лаковой поверхности от физического воздействия, с усилием загнала меч в зазор между столешницей и передней стенкой ящика. Накинув на острый клинок найденную в кресле у камина шаль, Ольга практически повисла на нём. Но не тут-то было! Меч повело в сторону. Он выскользнул из щели и с грохотом упал на пол, больно ударив взломщицу по ступне.
— Чёрт бы тебя побрал! — массировала она ушибленную ногу.
Рано обрадовалась! Вновь ощупывала и изучала замок. А что, если его выбить внутрь? В коллекции с оружием она видела тонкий и узкий кинжал. Ещё бы камень найти, чтобы…
Ольга не успела продумать новый вариант взлома, как дверь библиотеки распахнулась, и Стэнли с перекошенным от злобы лицом бросился к ней. Увидев на полу меч, он вскрикнул:
— Боже мой, Шэйла! Квилон! Пятнадцатый век! — бережно поднял оружие, осматривая. — Ты собралась им вскрыть стол и выкрасть письмо?
— Я просила тебя по-хорошему, — отступила она на шаг, глядя на меч в руках мужчины. — Мне необходимо знать, что в нём написано, и кто его подписал.
Виконт сжал челюсти, на скулах проступили узлы желваков. Его глаза слегка сузились, пряча закипающий гнев и раздражение.
— Искусная игра, — скривился он. — Только твоё желание заполучить письмо обратно говорит о том, что ты… — он замолчал, всматриваясь в её напряжённое бледное лицо с остановившимся на нём взглядом. В расширившихся зрачках её глаз отразился неподдельный ужас. — Шэйла, ты шлюха, — бросил Стэнли отрывисто.
Ладонь «виконтессы» взметнулась.
— Это от Шэйлы, — сдавленно шепнула она.
От крепкой пощёчины голова мужчины дёрнулось.
— А это от меня, — левая ладонь Ольги опалила правую щёку виконта. Говорить больше не о чем.
Он стоял, широко расставив ноги, и тяжело дышал. В ухе звенело, в глазах на миг потемнело. Удар левой рукой оказался особенно чувствительным. Стэнли держался за щёку, сжимая в другой руке подрагивающий меч.
«Виконтесса» ушла стремительно, не оглядываясь, надменно вскинув голову и хлопнув дверью. Кожа на ладонях горела огнём, а буравящий взор мужчины впился между её лопаток. Грозное оружие в руках разъярённого виконта вызывало страх, мутило сознание до тошноты. У неё хватило сил, чтобы не перейти на бег. Ольга понимала, что сорвалась и рукоприкладство ей аукнется. Стальные нервы и адское терпение — одни из важнейших качеств характера аристократов. У неё не было ни того, ни другого. Да и аристократкой она не являлась. Она изображала уверенность, которой у неё не было и в помине.
