Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
При Харе Япония вступила в Международную лейбористскую организацию — это стало знаком ее нового положения как одного из восьми государств «главного промышленного значения». И тем не менее энтузиазм по поводу темпов индустриализации в военное время подмочен критическим взглядом на производительность ведущих отраслей промышленности в 1920-х годах и эксплуатацией прогресса в военных целях в 1930-х. Теперь, когда государство достигло своих политических целей, настало время подсчитать социальные издержки индустриализации. Некоторые, в том числе иностранные конкуренты, указывали на то, что власть поощряет ее, не озаботившись при этом введением законов, обеспечивающих социальное благополучие рабочих. Не было никаких ограничений относительно числа часов работы в день, не существовало фиксированного выходного каждую неделю. Явата, в котором в 1897 году жили 3000 человек, а в 1920-м их насчитывалось уже больше 100 000, стал ярким примером развития нового города как центра производства, но в то же время он вряд ли мог считаться образцом социального благополучия.
Тем не менее индустриализация была неизбежной и даже косвенным образом способствовала улучшению социальной обстановки. В 1920 году Япония провела первую современную перепись населения. По ее результатам выяснилось, что в стране живут 56 000 000 человек: цифра, решительно превосходящая 17 000 000, насчитывавшихся 20 лет назад. Общий экономический рост шел еще быстрее, и после 1912 года индустриализация сыграла существенную роль в распределении стремительно увеличивающейся численности населения и некоторым образом способствовала повышению уровня жизни, особенно в городах. Когда сельскохозяйственное (но непромышленное) производство в 1920-х годах стабилизировалось, младшие сыновья и дочери крестьян были вынуждены искать рабочие места в городах, на сравнительно немногочисленных современных крупных заводах или в мелких мастерских, которых было гораздо больше. Как следствие, число людей в деревнях, где старшие сыновья обычно продолжали дело родителей, осталось примерно таким же, каким было раньше. Поглощение промышленностью и городами избытков сельского населения в целом способствовало стабильности японского общества. Без этого паллиатива проблемы сельской местности — нехватка земли, задолженности и ухудшение отношений помещиков и арендаторов — стояли бы намного острее. Поскольку многие молодые мужчины и женщины поступали на небольшие предприятия, а не на огромные безликие фабрики, социальная дезорганизация, вызванная подобной продолжительной незапланированной миграцией, оказалась не так велика, как можно было ожидать.
Недовольство тем, в каком состоянии оказалась страна, особенно среди городской интеллигенции, выражалось в требованиях расширения права голоса для всех взрослых мужчин, которое должно было стать началом более широкой социальной реформы. Хара, как и все партийные политики того времени, представлял крупных налогоплательщиков. К тому же премьер-министр не слишком положительно реагировал на широко распространенный, но несколько простодушный энтузиазм в отношении расширенного избирательного права, усилившийся в конце Первой мировой, — больше всех за него ратовали работники тяжелой промышленности, которая переживала во время войны быстрый рост. Некоторые наблюдатели позднее сводили разочарование в партийной политике в целом к этому формативному периоду правления партийных кабинетов: сначала Хара, затем Такахаси Корэкиё (1854–1936), бывший президент Банка Японии и преемник Хары на посту главы Сэйюкай[174].
Когда Такахаси как лидер своей партии потерпел неудачу, в июне 1922 года его правительство пало, а сама Сэйюкай, имевшая большинство мест в парламенте, разделилась на несколько фракций. Затем у власти были подряд три кабинета во главе с беспартийными премьер-министрами, двое из которых представляли военных — оба являлись адмиралами. Правительство Като Томосабуро (июнь 1922 — август 1923 года), бывшего министра флота, занималось ратификацией решений Вашингтонской конференции, но пало после смерти своего лидера, скончавшегося до истечения назначенного срока своих полномочий. Адмирал Ямамото Гомбэй (сентябрь — декабрь 1923 года) при поддержке единомышленников мужественно справился с волнениями, возникшими после великого землетрясения в Канто[175], но ушел в отставку, приняв на себя формальную ответственность после покушения на наследного принца. Граф Киёра Кэйго возглавлял недолговечный «кабинет пэров» в январе — июне 1924 года. То, что старшие советники императора продолжали выбирать беспартийных премьер-министров даже после того, как в феврале 1922 года скончался Ямагата, так разочаровало партийных политических лидеров, что они решили забыть о своих разногласиях и объединиться. В результате в июне 1924 года премьер-министром стал Като Такааки (1860–1926), бывший дипломат и впоследствии политик, — на правительственной должности его «увидел» новый гэнро Сайондзи Киммоти.
Партия Като, Кэнсэйкай, оказалась самой большой в палате представителей на выборах, прошедших месяцем раньше, но реализация его реформистской платформы, опиравшейся на всеобщее избирательное право (для мужчин), являлась делом рук профессиональных политиков и проходила после того, как народный энтузиазм утих, а также после того, как правительство под давлением консерваторов из тайного совета и палаты пэров вынуждено было реализовать меры, призванные доказать, что оно в состоянии контролировать радикальную агитацию, и вступил в силу закон о поддержании государственной безопасности — один из трех нормативных актов, принятых с целью подавления в стране инакомыслия. Когда это произошло, новый электорат, оказавшийся в четыре раза больше старого и включавший в себя рабочих и крестьян, уже не мог повлиять на государственную политику или превратить элитарные партии, представители которых традиционно занимали определенные должности в кабинете министров, в массовые организации, обладающие властью принимать решения. Хотя выборы по-прежнему подтверждали верховенство двух крупных и в значительной степени консервативных партий в палате представителей, тем самым поддерживая претензии их лидеров на создание правительства, конституция обеспечивала эффективное участие других групп, кроме тех, которые заседали в нижней палате парламента. Реформа Като упростила задачу для некоторых радикальных диссидентов — в рамках существующей конституционной системы они могли организовывать собственные политические партии.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
