Феникс осторожно раздвинул пальцами влажные складки и принялся мягко гладить чувствительный бугорок. Ведьма прикусила губу, сопротивляясь рвущемуся наружу стону. Колдун усилил нажим и прикусил мочку уха. Желание застонать стало непреодолимым.
— Да, моя маленькая, да…, - прошептал Димка, не сводя взгляда с её лица, мечтая запечатлеть каждое мгновение её страсти. — Девочка моя… не сдерживайся…
— Я не могу, — простонала она, выгибаясь всем телом и откидываясь назад. Длинные волосы упали за спину, словно мягкое покрывало. К первому пальцу присоединился второй. Вздрагивая от мерных скользящих движений, Настя взмолилась:
— Не дразни меня, Дим…
Её острые коготки вцепились в его плечи, но Фениксу было всё равно. Его самого уже скручивало от желания. Так хотелось приподнять её и одним резким движением оказаться внутри…
Настя застонала ещё громче, её бедра задвигались быстрее, и она сама напряглась, вытягиваясь в струнку.
Жалобно вскрикнула и упала, сотрясаясь всем телом и тяжело дыша.
— Вот так… умничка. Хочу, чтобы ты всю жизнь стонала подо мной, надо мной, рядом со мной, вместе со мной! — прохрипел Дима, целуя её в макушку и сам едва дыша.
Ещё никогда чужое удовольствие не доводило его самого до разрядки.
Настя слегка завозилась, приподнялась и взглянула на него.
— Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? — прошептала девушка, облизнув губы.
— Догадываюсь, — хмыкнул он и тут же сдавленно охнул.
Настя просунула руку между их телами, бережно обхватила возбуждённую плоть и слегка провела верх-вниз, моментально вышибая воздух из его лёгких.
— Наааасть!
— М-м-м? — промурчала девушка, ловя губами теперь уже его стон.
— Ведьма.
— Да-а-а, — кивнула Настя, совершенно не раскаиваясь.
Находясь в крепком кольце из пальцев, темп постепенно ускорялся, движения стали более резкими. Феникс закрыл глаза от удовольствия, над губой появилась испарина, голова откинулась назад. И от этой картины покорённого ею мужчины, у Ведьмы внутри опять всё задрожало, и от возбуждения стали подгибаться колени. И она резко опустилась, вбирая его плоть всю до упора.
Оба замерли, пытаясь прийти в себя, не сводя друг с друга пылающих глаз.
И мир пришёл в движение.
Начало было лениво мягким, упоительно чувственным и неторопливым.
Плавное скольжение, судорожное дыхание и тихие вздохи. Так мучительно-сладко, что сердце сжимается от нежности. Хотелось наблюдать за огненными бликами в глазах Димки, поэтому даже не закрывала глаза. Ни на секунду. Закусывала губы, дрожала, медленно возносясь вверх и сверзаясь вниз, сжимая его плоть внутренними мышцами, но всё равно продолжала смотреть в его глаза.
Дима провёл руками по груди, слегка сжал чувствительные соски, вызывая у девушки сладкий стон, и опустил ладони на её бёдра, помогая, направляя и задавая ритм движений.
Быстрее… чётче… резче.
Дыхание с хрипом вырывалось из лёгких, пот застил глаза, но этот неповторимый огненный, как сама страсть, обмен взглядами, держал их, насыщая любовью и всю их эмоциональную ёмкость. Им необходимо было видеть друг друга, знать, что собственные чувства сродни эмоциям любимого.
А ритм всё ускорялся, доводя их обоих до безумия.
Феникс осознавал, что Настя уже на пределе. Её щеки горели румянцем, стоны становились всё чаще и громче, а шоколадные глаза лихорадочно поблёскивали. И сам с трудом сдерживался, чтобы не схватить её за бедра, уложить на узенькую кровать и не завершить это головокружительное безумие двумя-тремя быстрыми движениями.
«Моя… моя… моя… не отдам никому» — стучала кровь в висках, оглушая его.
— Дим… я не могу… Дим, — застонала Настя и, не выдерживая напора и закрывая глаза, выгнулась в его руках.
Пора. Мужчина резко сел, прижал хрупкое девичье дрожащее тело к себе и принялся врываться в её податливое тело быстрыми, глубокими и резкими толчками.
Настя громко вскрикнула, забилась безвольной птицей в его руках, одурманивая своим запахом и вкусом. Забытая сущность, будто её держали измором в голодный год, жадно подбирала яркие искорки страсти, что не просто искрили, а фейерверком взрывались вокруг них, с упоением наполняла резерв чужой страстью. Мышцы девичьего лона так сжали его плоть, что собственная разрядка не заставила себя ждать.
Взрыв наслаждения, что безумной волной пронёсся по всему телу, всполохи огненного света перед глазами и приятная истома во всём теле.
«Так бы и просидел всю жизнь с ней в обнимку», — подумал Феникс через пару минут, лениво зарываясь пальцами в её влажные от пота волосы, мягко массируя кожу головы.
— Настён, — шепнул он, целуя её в макушку.
— М-м-м, — промычала она, всё-таки же уткнувшись носом в его шею и совершенно отказываясь размыкать объятия.
— Мне пора уходить… Утром нас ждут великие дела и тебе надо выспаться.
— Я не хочу, чтобы ты уходил, — Настя всё-таки приподнялась.
Лохматая, с припухшими губами и розовым личиком, она выглядела ещё моложе своего возраста. Дима с трудом удержался, чтобы не начать новый раунд сексуальных игр, уж слишком аппетитно девушка сейчас выглядела.
— И я не хочу уходить. Я тебе обещаю. Все последующие ночи до самой смерти мы проведём вместе. Будем засыпать и просыпаться вместе. Но сейчас мне действительно надо уйти, — Димка осторожно убрал волосы с её личика и поцеловал в нос. — Представляешь, что будет, если меня застанут здесь?
— Как будто они не узнают, — фыркнула Настя в ответ.
— Одно дело узнать, а другое поймать на месте преступления.
— Ох, Дима. В этом весь ты. Не пойман — не вор? — бегло улыбнулась, но взгляд по-прежнему оставался серьёзным.
Мужчина уже знал какой вопрос Ведьма задаст следующим. И не ошибся.
— Дим, ты уверен в своём решении? — девушка слезла с его колен и нагая прошлась по комнате, поднимая их хламиды. Одну быстро натянула на голое тело. Другую, не глядя, бросила ему.
— Другого выхода у нас нет. Костров как-то слишком настойчиво добивается исполнения Контракта с Энджи. И я никак не могу понять почему. Это даже странно. Сначала этот поспешный отъезд из Москвы. Потом махинации со снятием блокировок.
— Какие махинации? — Настя замерла посреди комнаты, в попытке собрать волосы в высокий хвост и недоуменно нахмурилась.
— Да, случились в Ирландии так называемые «танцы с бубном» вокруг снятия блокировки с Энджи, — Феникс тоже встал и быстро надел неудобное рубище. После небольшого сексуального марафона силы у него не пропали, наоборот — энергия била ключом. — Пытаясь отгородить меня от Перерождения, Костров попросил Ирис синсценировать ситуацию, якобы никак не наступающей беременности Энджи, и под видом заботы, мне бы Целители рекомендовали отдохнуть на сказочных просторах Ирландии, подышать свежим воздухом и успокоиться.
