Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
Как только я начал публично говорить о своем ухе, я почувствовал, будто гора свалилась с плеч. Я понял, что невозможно ценить других людей, покуда ты сам погружен свои страдания. Возможно, именно это имела в виду Кристина, когда говорила про душу Призрака. Внезапно я совсем иначе начал смотреть на мир. Помощь другим помогла мне исцелиться. Я почувствовал себя свободным от чего-то всепроникающего, что причиняло мне боль на протяжении всей жизни. Простое разъяснение правды этим детям и их родителям сделало меня свободным. Чем больше я работал с AboutFace, тем лучше я себя чувствовал.
В конце концов мы разработали целую образовательную программу, чтобы попытаться помочь детям, у которых не было никаких лицевых особенностей, изменить свое отношение к тем, у кого эти особенности присутствовали. В видеопрезентации я попросил детей представить, будто они пришли в школу, надев футболку, которая им очень нравилась, но потом поняли, что окружающие смеются над их футболкой. «Вы можете вернуться домой и надеть что-нибудь другое, — объяснил я. — Но дети с особенностями лица не могут изменить свое лицо». Я еще никогда не был таким спокойным и сосредоточенным, как в те месяцы в Торонто.
С одной стороны, я наконец-то начал борьбу со своим врожденным дефектом, а с другой — пришлось прикладывать много мыслей, усилий и дисциплину. Какова бы ни была причина, в результате я полностью освободил себя и теперь мог взглянуть на свою жизнь и свои отношения со стороны, с той объективностью, которая невозможна, когда тебя что-то заботит. Это было время для самооценки и, возможно, для обновления. Я всегда думал, что в моем браке вот-вот случится прорыв. Мы с Пэм наконец-то сломаем стену недопонимания и окажемся в прекрасном мире по другую сторону. Затем, однажды вечером, сидя в отеле после очередного шоу «Призрака», я внезапно понял: вместо того чтобы ломать стену, мы бились об нее головой. Нет никакой другой стороны. От осознания этого у меня заныло сердце. Вдобавок я понял, что не мог выйти из сценария, который наблюдал у себя дома, когда рос. В некотором смысле Пэм была очень похожа на мою маму. Отстраненная и холодная, скупая на поддержку и на похвалу. Для меня было шоком понять, что мой собственный брак развивался по тому сюжету, которого я всеми силами пытался избежать.
По возвращении в Лос-Анджелес у меня также созрели вопросы к отцу. Казалось, что некоторые кусочки головоломки отсутствовали, и я так и не смог разобраться с некоторыми чувствами. По мере того как мой отец становился старше, мне стало ясно, что наступит день, когда у меня уже не будет возможности попросить его восполнить пробелы. Однажды, когда он гостил у меня, я сказал ему, что, размышляя о будущем, я часто вспоминаю прошлое и хотел бы задать ему несколько неудобных вопросов. К счастью, он согласился мне помочь. Поэтому я спросил его о том дне, когда моей мамы не было в городе, и он пришел домой поздно, источая запах выпивки, и сказал мне, что мы все совершаем поступки, о которых сожалеем. «Что все это значило?» — спросил я его.
Он сделал паузу. А затем сказал: «Я любил другую женщину». Я был поражен. Я не мог вспомнить ни единого случая, чтобы он говорил, что любит мою маму. Он рассказал мне, что на протяжении десятилетий у него была другая девушка. Ради нее он хотел оставить свою семью, но не пошел на это. Я живо вспомнил тот случай, когда мой отец с пренебрежением ответил, услышав, что я хочу обратиться за помощью к психотерапевту: «Ты думаешь, что у тебя одного проблемы?». Теперь я понял, что ему просто не хотелось присутствовать на сеансе, поскольку он вел двойную жизнь. Лжец.
Мой живот начал сжиматься, но я старательно пытался скрыть свой шок и изумление. Мне хотелось услышать всю правду. «Она научила меня любить», — продолжил он. Это было за гранью разумного. На меня нахлынул скептицизм. Любовь была чем-то, что ты создаешь постепенно, разделяя опыт с другим человеком. Мой папа никогда не проводил долгие ночи вдали от дома, поэтому мне показалось странным, что он защищался этой ценностью — любовь! В его жизни она не подвергалась годам испытаний. В этой ситуации он находил романтику и искупление, вместо того чтобы назвать вещи своими именами — это был лишь секс, который зачастую не нуждается в каком-либо оправдании. Конечно, невозможно оправдать супружескую измену, хотя мой отец старался изо всех сил.
Празднование четвертого июля. Дядя Джин держит Эвана на руках. 1999 год, когда мы с Пэм были в разлуке
Ясно было одно: это было доказательство той атмосферы, которая царила в моем детстве. Чем больше отец говорил, тем явственнее я понимал, что та недосказанность, конфликты и напряжение, с которыми я рос, не были плодом моего воображения. Я не рассказывал Пэм об этой беседе с моим отцом. Да, разговор получился невероятно откровенным, но я больше не чувствовал Пэм своей второй половиной. Рассказать ей было все равно, что разболтать секрет. Я хотел говорить об этом, но только не с ней. Во всяком случае, этот разговор с моим отцом побудил меня избегать повторения ошибок, свидетелем которых я был в детстве.
Я не хотел прозябать в браке без любви. Домой из Торонто я прилетел полным воодушевления, но, вернувшись в родные стены, я не чувствовал себя как дома. Всякий раз, когда я пытался поговорить с Пэм, она жаловалась, что между нами нет близости, указывала на какую-нибудь проблему извне, либо сваливала все на меня, припоминая мне все случаи, когда я не оправдал ожиданий. Большинство вопросов, которые она поднимала, были связаны с бытовыми проблемами, основополагающими вещами, которые сопровождали жизнь, но не теми проблемами, которые разрушали наш брак.
Наконец я высказал ей мысль, которая, как мне показалось, очень четко и ясно выражала главную правду жизни: «Ты сама решаешь: быть тебе счастливой или уйти». Это забавно. Несмотря на то, что мы и раньше расставались, мне показалось, что если я сделаю выбор максимально простым и понятным, то ответ будет очевиден: она выберет счастье. Я был удивлен, когда в конце концов она приняла решение уйти. Оглядываясь назад, я понимаю, что, не считая Эвана, это был величайший подарок, который она для меня сделала. Мне не хотелось, чтобы Эван столкнулся с разводом, пока я был в отъезде. Поэтому, прекращая наши отношения, мы с Пэм договорились подождать год, когда у меня будет свободное время после завершения надвигавшегося турне.
Часики тикали. Вскоре и моему браку, и моей группе придет конец. В моей жизни все резко изменилось, когда KISS отправились в прощальный тур в марте 2000 года.
57Каждый день Питер вешал табличку, отсчитывая количество дней, оставшихся до конца прощального турне. Он начал рисовать слезу под глазом. Мне казалось, что из-за этого он стал похож на Грустного Вилли, знаменитого персонажа клоуна Эммета Келли, который гастролировал с цирком братьев Ринглинг, Барнума и Бейли. В остальном, глядя на его макияж, создавалось впечатление, будто он забыл, как это делается. Он смахивал на панду с большими прямоугольниками вокруг глаз.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
