В общем, я находился в Хэрроу-Кросс уже около месяца, когда получил первое письмо от Аделы.
Я как раз работал в лаборатории, то есть сидел на стуле в темном углу и наблюдал, как инженеры снуют туда-сюда, размахивая руками и сталкиваясь с призраками, которые тоже размахивали руками, хотя и молча.
Лаборатория была выстроена в ангаре на одной из крыш высокого здания. В ангаре не было окон, и он был таким огромным, что от взрывов прототипов не дрожали стены и не шевелились электрические лампы на потолке. Ангар был в основном белым, как кость, иногда серым, как оружейный металл, а плиты на полу складывались в ту же непонятную решетку, что и в кабинете, где я впервые увидел мистера Бакстера.
Адъютантка оставила меня одного. Ко мне подошли два инженера, попросивших решить их спор о природе Процесса, и я ответил им, не думая и даже не глядя в их сторону. Еще один инженер протянул мне бумаги с наблюдениями об эксперименте в Блэк-Лейк – результаты были досадны для них и радостны для меня, так как прототип спалил всего лишь один сарай. Какой-то молодой инженер сунул мне в руку клочок бумаги и быстро ушел – я не успел развернуть тяжелое кресло, чтобы увидеть его лицо.
Гарри! Надеюсь, мое письмо тебя найдет. Прости меня. Если мне скажут, что ты получил письмо, я напишу еще. Если ты не хочешь читать мои письма, я пойму, но писать все равно буду. А.
Но никаких писем не приходило еще две недели. Я злился на Аделу, потом надеялся на встречу с ней, затем расчувствовался, опять разозлился и в конце концов загрустил.
* * *
Была середина дня. Рядом со мной стояли три инженера, повернувшись ко мне спиной, – ряд черных мундиров. Среди них была женщина. Не знаю, как ее звали. Внимание всех было приковано к Аппарату, шестеренки которого бешено крутились. Аппарат излучал свет. И фантомы становились хорошо заметны.
Инженеры переговаривались, не обращая внимания на меня, а я почти не замечал их, с грустью размышлял об Аделе. Я думал, что наверняка больше никогда о ней не услышу и что, возможно, в том, что она сделала, виноват я: если бы я только спас пианино, возможно, девушка не дошла бы до предела, вынудившего ее застрелить мистера Бакстера. Возможно!
Один из инженеров сказал:
– Не получится.
– Но он выдавал результаты, – возразил его товарищ.
– Это тупик.
– Вам легко говорить. Ваша команда работает с новыми данными.
– Новыми данными? Какими?
– Тсс… Последняя облава. Привезли с полтонны лома, сейчас над ним работают шифровальщики – обещают новые идеи.
– Гм… Я считаю, это несправедливо. Почему моя команда не видела этих данных?
– Связи! Нужно знать, какими связями пользоваться.
– Не связи, а кумовство, оно пагубно для эффективной работы и совершенно неуместно. Когда это случилось? Почему моей команде ничего не сообщили?
– На прошлой неделе. Говорят, что добычу привез сам Локомотив Хэрроу-Кросс – полтонны железяк, как обычно, и дюжину субъектов для допроса.
– Что ж, я буду жаловаться. Почему моей команде ничего не сообщили?
– Что за облава? – вмешался я в разговор.
Инженеры обернулись. Один заморгал, а другой снял очки и начал их протирать.
– Какая облава?
– Тсс… мистер Рэнсом.
– Что за чертова облава? О чем вы? Не смотрите так на меня, а отвечайте, черт вас дери, что за облава?
– Вам это ни к чему, сэр.
– Или вы скажете, или больше ни слова от меня не услышите. Не смейте мне лгать. Я здесь главный. Что за облава?
Тот, что протирал очки, надел их обратно:
– А вы как думаете, мистер Рэнсом? Вы отыскали свою штуку в лачуге холмовика. Все это знают. Кридмур и та женщина… они свое оружие там же нашли. Все так говорят. Последние полгода линейные проводят облавы в лесу Племени в радиусе тысячи миль от Восточного Конлана. Конфискуют у холмовиков предметы с резьбой. Допрашивают жителей. Добывают информацию. Погибли хорошие люди. Что вы так уставились, мистер Рэнсом? Думали, мы не будем пытаться сами что-то найти?
Не знаю, что я на это ответил.
– Мы получим свое, с вами или без вас, сэр. По правде сказать, я понятия не имею, зачем вы нам вообще.
Остальных инженеров эта речь, кажется, обеспокоила. Видимо, я перевернул их представления о иерархии. Но они не возмутились и не извинились – все снова отвернулись от меня, когда свет Процесса неожиданно мигнул.
Во время нашего разговора свет прототипа постепенно разгорался, тени в ангаре становились все резче, а количество фантомов росло. Многие из них, хотя и не все, выглядели как холмовики. Готов поклясться, что видел среди них мистера Карвера. Фантомов было гораздо больше, чем нас с инженерами.
Позже в тот день я попытался покончить с собой. Оказалось, что окна высоких башен на станции Хэрроу-Кросс сделаны не из стекла, хотя и похожи на него, и даже разогнавшемуся креслу-коляске не под силу их пробить.
Глава тридцать первая
Адела
Я собирался написать еще о Хэрроу-Кросс и о наших опытах, о том, что, несмотря на всеобщее заблуждение, я не служил Линии добровольно и сопротивлялся при каждом удобном случае.
Что ж, хотите – верьте мне, хотите – нет.
Однажды мы увидели в небе новые винтолеты. Возможно, это были разведчики. Наверняка они заметили наш лагерь. У меня нет времени, и я хочу написать о том, что случилось с Аделой.
* * *
Второе письмо от Аделы я получил почти так же, как первое. Его передал кто-то из инженеров – я не видел кто именно. Он быстро ушел и, когда я развернул кресло-коляску, уже затерялся в толпе других инженеров, секретарей и замерших в разных позах фантомов.
Из стопки отчетов выглядывал уголок бумаги, на котором я узнал почерк Аделы.
Я затолкнул листок обратно в стопку и достал письмо только вечером, когда адъютантка вернула меня в апартаменты и заперла за мной дверь.
* * *
Гарри!
Я уже знаю, что ты получил мое первое письмо и мой гонец хранит молчание – по крайней мере, пока. Я рискну и напишу еще раз. По правде сказать, рисковать мне особенно нечем.
С тех пор как мы говорили в последний раз, я нахожусь в Хэрроу-Кросс. Башня, где, как мне сказали, держат тебя, видна из моего окна – по крайней мере, когда рассеивается смог.
Они заставили меня работать, как и тебя. Сами они не слишком изобретательны. Им нужны совсем не пианино и апельсиновые деревья! Но я пробыла здесь достаточно долго, чтобы узнать местные порядки, и думаю, что моему гонцу можно доверять.
Я с самого начала не была с тобой честна, и поэтому ты наверняка думаешь, что я действовала спонтанно. Возможно, ты на меня зол, и не знаю, изменится ли что-нибудь, если я попытаюсь все объяснить.
