— Да! Большой оригинал этот слуга! Как он квохтал про посуду не по рангу. Его господин первых людей королевства вытащил — нормально, а положенного кубка нет — трагедия. У меня признаться был золотой кофейный сервиз, когда-то за одно дело подарили, так я Тихому утром послал.
— Хе-хе! А я как раз кубок для вина с каменьями. Не жалко, мне жизнь Тихий спас. Однако надо его тоже бы в список заместителей внести. После вчерашнего не записать очень неудобно. Опять же, ни принц, ни Государь нас не поймут. А какую должность давать? Вновь споры начнутся?
— Его Милость сам придумал, кем назначить. Сказал: "Раз волшебник, то пусть будет на связи с Гильдией."
— О как! Ловко и изящно! А главное, никаких споров — должность новая, да и волшебников среди нас нет.
Вызов
Семья только заканчивала завтрак, как у крыльца остановилась красная фельд-курьерская коляска, из которой степенно вышел унтер при тесаке и с серебряным рожком у пояса. Первое, что спросил у мамы, когда его пустили в дом:
— Ваше Высокоблагородие Эрна Тихая, коллежская асессорша?
— Да, это я. Но, унтер-офицер, вы ошиблись, я титулярная советница.
— Милостивая государыня, я на фельд-курьерской службе уже шестнадцать лет и ни разу не ошибался. Вот третьего дня рядовому пакет привозил. Так он тоже говорил, что ошибка, что он дескать коллежский советник. Ан нет! Оказалось я прав. В рядовые его разжаловали и в полк сослали. — Унтер подсунул солидного вида шнурованную книгу. — Извольте расписаться, здесь и здесь. За конверт и почтовый мешок. После полудня приеду, сделайте милость, извольте сумочку к тому часу освободить.
Пока мама расписывалась, находясь в сомнамбулическом состоянии. Папа достал две монеты по талеру, фельд-курьер, это тебе не канцелярист, пятак грошей ему давать просто стыдно, и предложил:
— Не хотите, освежиться с дороги? Чаю, кофею или, конечно, что покрепче?
— Не положено, — отказался унтер-офицер, но углядев два талера, сменил гнев на милость, — впрочем, чаю можно. Покрепче. Чуток согреюсь.
Он выложил брезентовый мешок с сургучной печатью и изящный зеленый конверт, а на столе появилось несколько графинов из буфета, стопки, тарелки и прочие закуски. Большая чашка чая тоже, но к ней суровый воин не притронулся. Крякнув и изящно зажевав выпитое, начал делиться мудростью:
— Конверт в Департамент отвез. Оттудава оне вам сами о повышении скажут. Их Королевское Высочество приказал. — Еще раз крякнул и закусил. — Но Вашему Высокоблагородию лучше к открытию присутствия быть и подождать, пока скажут. Оне это любят. Как орден врУчат и об новом чине скажут, лучше сразу смените мундир. Оне деловитых ценят. Я по пути к Евграфию заеду и его к вам пошлю. Он, подлец, дорого берет, но к утру парадный мундир построит, а к вечерУ и виц-мундир сделает. У него всё готовое есть, только подогнать по фигуре. Наши, которые господа, все у него одеваются. Башмаки и остальное тоже сделает, коли надо. Что еще? — Крякает, но не закусывает. — Упаси Боги, голубые камешки вашей жене одеть. Другой двор это. Оне не любят синее, только зелёные и брильянты дОлжно носить. Ну, родовую печатку можно, конечно.
Обалдевший больше жены муж лишь и смог спросить у уходящего знатока:
— Куда жену?
— Во Дворец. Жена Его Королевского Высочества, сама Королевская Высочества маму спасителя мужа осмотреть хочет. Всё пишуть в письме. Ликер больно у вас хорош. Сейчас портного Евграфия пригоню, он и платье доведёт. Потому, как вы хорошие люди, Ваши Высокоблагородия, нижних чинов цените, как сказывают, и сыночек ваш тоже.
— Ко Двору представят, — не курьеру, а куда-то в воздух сказала женщина.
Но тот принял эти слова на свой счет:
— Слыхал от наших, оне в статс-дамы про вас сильно думают. Дитёнки народились, а защитить верные нужны, а где их взять-то? Токмо из тех, кто верного воспитал, — на сей высокой ноте дверь захлопнулась.
Супруги с опаской смотрели на доставленное, но жена решительно взялась за нож и срезала печать с сумки. В свертке, который она достала, лежало женское, парадное, мундирное платье дорогого, темно-зеленого сукна, с пышной юбкой и изумрудным подбором. Украшало мундир золотое шитье по низу юбки, воротнику и обшлагам.
В конверте лежало, напечатанное чернилами цвета морской волны, приглашение на завтра в Зеленый дворец. Скромное такое, почти семейное мероприятие — завтрак с Её Королевским Высочеством принцессой Марианной. И в конце стояла размашистая личная подпись. Ничего особенного, что завтраков народ не едал? Только у женщины текли слезы, и она непрерывно твердила: "Честь-то какая!".
