«Курильские острова (по-японски Чишима, т. е. 1000 островов), архипелаг, простирающийся на 1270 км в длину и состоящий из 36 больших островов, поверхностью около 14 тыс. кв. км (51–42° с. ш. и 145–157° в. д.), от мыса Лопатки на юге Камчатки к юго-западу до японского острова Иезо, или Хоккайдо».
Далее перечисляются наибольшие острова, в числе которых Итуруп, Кунашир и Шикотан. Итак, ни в России, ни в любой другой стране мира до 1945 г. никто не отделял Кунашир и Шикотан от остальных Курильских островов.
«Климат холодный и суровый… К земледелию по климатическим условиям острова непригодны. Море и многочисленные проливы, омывающие их, богаты рыбой и морскими животными, но опасны для судов из-за частых бурь и сильных течений… Вследствие бедности природы и суровости климата, постоянное население не превосходит человек 600…»
Итак, в 1914 году на Курилах проживало всего 600 человек (из них на Южных Курилах — меньше половины).
Но ведь в 1945–1946 гг. с Курильских островов было выселено 17 тысяч японцев! Спрашивается, откуда они взялись? Что, за 30 лет (с 1914 г. по 1944 г.) здесь произошел небывалый в истории демографический взрыв, и население увеличилось в 30 раз?
Ничего подобного. Просто в 1930-х и начале 40-х годов японцы построили на Курилах значительное число военно-морских баз и аэродромов, предназначенных для агрессии как против СССР, так и против США. Для строительства многочисленных портов, взлетно-посадочных полос, казарм, укреплений и т. п. на острова были доставлены тысячи гражданских рабочих. Кроме того, японским военным и их семьям нужны были столовые, прачечные, магазины, больницы — а значит, и обслуживающий персонал. Так что подавляющее большинство японцев прибыло на Курилы всего лет за 10, за 15 до войны, а значит, их никак нельзя считать коренными жителями — не говоря уж о том, что даже «гражданское» население было так или иначе связано с вооруженными силами, работало на армию.
Таким образом, стенания японских официальных лиц, тысячекратно усиленные японскими СМИ, об «изгнанниках, лишенных земли предков», рассчитаны на малограмотных людей.
Кстати, с Южного Сахалина после войны депортировали еще больше японцев, и даже с концессий на Камчатке выселили около тысячи человек. Но все это капля в море по сравнению с теми 6 300 000 японских мирных жителей, которые вынуждены были в 1945–1947 гг. покинуть территории, вышедшие из-под юрисдикции Японии.
Однако и японское правительство, и отечественные «демократы» напрочь «забыли» об этих фактах. Как предпочитают они не вспоминать и о сотнях японских островов в Марианском, Маршалловом и Каролинском архипелагах, на которых к 1939 г. проживало 70 тысяч японцев и 50 тысяч аборигенов и которые после войны были захвачены янки и стали колониями — причем даже не США, а американских вооруженных сил. Военные не только выселили оттуда всех японцев, но и превратили эти острова в совершенно закрытую зону, куда «посторонним», включая собственных граждан, доступ категорически запрещен.
С 1945-го по 80-е годы «Голос Америки» распинался об американских «правах» и «свободах», в том числе и о «свободе передвижения» по всему миру, которой-де американцы обладают в отличие от советских людей. А тут не то что простой гражданин США, но и сенатор не мог посетить большинство островов Микронезии без специального разрешения высшего военного командования.
В чем же дело? Может, 17 тысяч японцев с Южных Курил были первосортными японцами, а 70 тысяч японцев из Микронезии относились к третьему сорту или были вообще «некондицией»?
Понятно, ответа на этот вопрос мы не получим.
Выгода Японии от «возвращения» Южных Курил несоизмеримо мала по сравнению с упущенной прибылью от совместной с русскими разработки огромных богатств Дальнего Востока и Сибири. Но Курильские острова нужны правящим кругам Японии не сами по себе, а как повод для накручивания военной истерии, наращивания вооруженных сил (само существование которых, кстати, противоречит японской конституции) и подготовки населения к будущей агрессии. Вспомнив пушкинского «Бориса Годунова», можно сказать, что Курилы — лишь «предлог раздора и войны».