— На днях.
— Может быть, ты назовёшь хоть одну причину…
Я пожимаю плечами.
— А я как же?
Отвечаю про себя: «Ты, мама, выходишь замуж. Это ты, мама, уходишь от меня».
— Но это спектакль, это просто игра? И ты остаёшься жить дома? Она говорила: ты не каждый день там нужна… Ты ведь будешь со мной? Почему ты не отвечаешь? Почему ты отводишь глаза?
Подходит Яков с подносом.
Мы пьём вино за моё поступление. Мы пьём вино за мамино здоровье. И звон бокалов — гонг будущего — наша с мамой разлука. По нашему негласному джентльменскому соглашению с Денисом я должна оставить ему пространство рядом с мамой.
В эту минуту я ещё не знаю, что Леонида встретилась с Артуром и сказала ему, что любит его.
Но я почему-то говорю:
— Там видно будет, мама! Сегодня не надо об этом думать. Сегодня и завтра мы с тобой вдвоём.
— То-то я смотрю, Мария Евсеевна, вы потухли. Поля уезжает куда-то? Или выходит замуж?
— Замуж, — говорю я. — Ты, Яков, попал в точку. Я очень скоро выхожу замуж.
— И кто счастливец, Полюша?
Яков всё ещё не верит, играет — лёгкой игрой.
— Священник, — говорю. — Я выхожу замуж за священника.
— Ты… религиозна?
Мама спешит мне на выручку:
— Несколько лет назад я прочитала книжку о снах, о природе снов, о значении снов.
Яков смотрит на меня, на маму и — включается в новую игру. Священник так священник. Сны так сны, тоже интересно.
Мы выходим в конец рабочего дня с сумками — в них дары Якова.
— Ты хотела увидеть Валеру? Бежим-ка, он недолго засиживается.
Вместо утреннего запаха чистоты, воды, мыла — запах пота. Люди бегут мимо — они только что выскочили из душегубок раскалённых учреждений, из душегубок автобусов и троллейбусов. Поры выбрасывают яды организма, выделенные за целый день, пот пахнет болезнями и обжорством, недоеданием и одиночеством.
С Валерием Андреевичем мы сталкиваемся у подъезда его учреждения.
— Вы ко мне, девочки? — Кинув чемоданчик к ноге, он обнимает сразу нас обеих.
— Можете меня поздравить, поступила, — рапортую я и с жадностью ловлю его радость. Трусь о его висок щекой.
— Надо праздновать. Когда зовёте?
Мама смотрит на меня.
— Завтра вечером, — говорю я. — Нет, послезавтра вечером, — поправляюсь тут же. Пусть за столом будет и Денис. Валерий Андреевич тоже должен понять ситуацию — нет у него надежды на маму, мама не одна, мама скоро выйдет замуж. Если он хочет включить нас в свою семью, пусть включает так — со всем нашим колхозом.
— Ну, Маша, поздравляю и тебя. Это и твоё поступление. Девочки, у меня через пятнадцать минут встреча, я позвоню вам. Обещаю достойно подготовиться к празднованию великого события. Спасибо, что зашли. — Он как-то по-детски всхлипнул. — Я ведь тебя тоже, как родную, люблю.
— Она тебя тоже, — говорит моя мама. Это она захотела зайти к тебе похвастаться.
Не успевает отъехать от дверей машина с Валерием Андреевичем, как мы слышим гул, топот ног и отдельные выкрики.
Крики исходят слева, из улицы, вливающейся в площадь Правительства. И почти сразу на площадь выкатывается толпа женщин.
Транспаранты с метровыми буквами: «Долой мужчин с постов», «Дорогу к власти женщинам!».
Крики, разноцветие одежды, красота и уродство.
— Это Руслана! — Я прижимаюсь к стене здания.
— Да, это она! — Мама тоже прислоняется к стене, рядом со мной.
Мужчины, вышедшие на площадь из учреждений, спешат в свои машины или к автобусам — прочь от своры разъярённых баб, пока те не преградили им путь.
— Террористы! Убийцы! Самодуры! Эгоисты! — не музыкальные, не нежные, злые голоса женщин.
Теперь и я вижу Руслану. Она — впереди — вождём. Амазонка с копьём. Не копьё, конечно, — транспарант с надписью: «Власть женщинам!»
Сколько их, ополоумевших? Сто, двести? Где набрала их Руслана? Она же говорила, летом все, разъезжаются! Как уговорила выйти на позорище? Неужели у всей этой своры нет ни одного доброго, умного мужчины рядом — ни брата, ни отца, ни дяди, ни сына? Неужели все мужчины — убийцы? А что делать с Валерием Андреевичем, Денисом, Виктором, Яковом?
И вдруг моя мама бежит навстречу Руслане.
Что она хочет? Своим тихим голосом перекричать толпу? Своим хрупким телом закрыть от толпы всех мужчин конца рабочего дня, уставших кормильцев-мужчин, в жаре проработавших много часов? Разве может моя мама остановить свору оголтелых экстремисток?!
Я бегу за мамой. Главное — не потерять её в этом столпотворении!
Сумки болтаются в маминых руках — гирями, мешают. Но мама не бросает их.
Всё ближе — потные, злые, взбудораженные женщины. Чем опоила их Руслана? Какими словами привела в исступление?
Женщины бегут. Волосы, юбки развеваются. Они сейчас сомнут мою маму.
— Мама! — кричу я, не в силах догнать её.
Но вот мама буквально врезается в Руслану и, бросив сумки на асфальт, обнимает её.
Руслана тормозит толпу.
Мама что-то говорит Руслане. Волосы — потоком до пояса, закинута голова.
Что она говорит? Почему Руслана слушает, склонив к маме лоснящееся потом, круглое, красное лицо?
Поскорее вдохнуть воздуха в обедневшие, высушенные криком и бегом лёгкие — мама остановила мгновение.
Я подбегаю к словам: «Ветер собьёт пыль».
Что значат эти слова? О чём говорила своим тихим голосом мама?
Мама гладит Руслану по потной щеке.
«Ты могла бы не родиться. И все мы могли бы не родиться, если бы не мужчины. Не было бы цивилизации, если бы не было мужчин. Почти все открытия, которыми жива жизнь, совершили мужчины…» — говорю я про себя Руслане. Эти слова сказала Руслане моя мама?
Руслана под мамиными руками просыхает — приходит в себя.
— Покричала, и будет. Пробежалась, и будет. — Я говорю это, или моя мама, или кто-то со стороны?
Остановившееся мгновение изменило ситуацию.
Против женщин — мужчины в форме, с оружием. Как забором, обносят женскую толпу.
— Бегите прочь, — шепчу я Руслане.
Журналисты крутят камеры, ловят миг удачи — надписи на транспарантах, лица.
Мужчины против женщин. Мужчины в форме придвигаются всё ближе и ближе.
— Ещё есть шанс, бегите, — говорю я.
— Я хочу сказать. — Руслана делает шаг к журналистке, молодой женщине с камерой. — Да, без помощи мужчин мы все не родились бы. Да, мужчины играли и играют важную роль в развитии цивилизации. — Это мои неотразимые аргументы или она повторяет то, что ей сказала мама? — Но мы лишены власти, но мы лишены равных прав.
