В 1990-е годы они образовали своего рода «народное ополчение», поддерживаемое давно отошедшими от власти лидерами клана Дуррани, которые теперь стремились вновь утвердиться в Афганистане.
История стремительного взлета движения Талибан окутана легендами. Одна из них гласит, что однажды, когда один местный могущественный правитель в Кандагаре изнасиловал несколько девочек, местные жители обратились за помощью к лидеру Талибана мулле по имени Мохаммед Омар. Его правоверные студенты казнили насильника и изрядно запугали его сторонников. Скоро другие жертвы насилия тоже стали обращаться за помощью к новой группировке, члены которой изображали себя набожными идеалистами и борцами за справедливость.
Движение Талибан, в котором преобладали пуштуны, возникло в условиях насилия и анархии, охвативших Афганистан. Его молодые сторонники были в основном продуктом оторванного от своих корней общества, которое обратилось к мессианскому исламу, проповедовавшемуся муллами-фундаменталистами. Становлению Талибана очень помогли саудовские деньги и обучение в лагерях пакистанской ИСИ, которая рассматривала их как альтернативу своему бывшему фавориту Хекматьяру, занятому в то время, в основном, боями с Масудом, продолжая разрушение Кабула или того, что от него еще осталось.
Когда один полевой командир по имени Мансур захватил пакистанский конвой с помощью для Афганистана, премьер-министр Пакистана Беназир Бхутто обратилась к движению Талибан, чтобы спасти конвой. Мансур был застрелен, а его тело, как говорили, было выставлено напоказ, подвешенное на стволе танка. После этого Талибан захватил склад с оружием, принадлежавший Хекматьяру, и вскоре затем захватил Кандагар. Местные жители приветствовали новое движение, так как отчаянно желали хоть какой-то стабильности. Появились и новые добровольцы, присоединившиеся к талибам.
В конце августа мулла Омар начал новое крупное наступление и вскоре взял Джелалабад, перерезав пути поставок из Пакистана в Кабул. В течение следующих двух лет Талибан продвинулся дальше на север, вынудив Масуда в сентябре 1996 года отступить из разрушенного бомбардировками Кабула. На следующий день боевики Талибана ворвались в здание миссии ООН, где нашел убежище Наджибулла. Талибы кастрировали и убили его, как и его брата, а потом публично повесили их тела.
Талибы заставили женщин носить «бурку» — одеяние, закрывавшее фигуру с ног до головы, а также запретили им работать. Правосудие превратилось в отрубание ушей, рук и голов. Наказанием за прелюбодеяние служило публичное забрасывание камнями до смерти. Талибы запретили телевидение, фотографию, музыку; запрещалось даже свистеть или запускать бумажных змеев, хотя до сих пор это оставалось одним из немногих развлечений для бедных детей. Любую женщину могли избить только за то, что она обнажила руку. Кабул и другие города под властью учрежденного талибами «управления по распространению добродетели и искоренению порока» постепенно погружались в средневековый ад.
Ахмад Шах Масуд попытался еще раз организовать сопротивление Кабулу, теперь находившемуся в руках Талибана, действуя со своей базы в Панджшерской долине. Он призвал силы повстанцев объединиться, чтобы создать «Объединенный фронт за освобождение Афганистана», известный также как «Северный альянс».[132]Но бойцы «Альянса» жили плохо по сравнению с талибами, которые захватили власть над 90 % территории страны, а созданный вблизи границы с Таджикистаном «Северный альянс» фактически контролировал только Панджшерскую долину.
В мае 1996 Усама бин Ладен и его группировка «Аль-Каида» вернулись в пещерные комплексы, которые когда-то были построены с его же помощью южнее Джелалабада. Теперь они находились под защитой Талибана, который с радостью принял взамен как его деньги, так и влияние над сетью боевиков-«джихади». В конце лета 2001 года Масуд согласился дать интервью двум алжирским тележурналистам. Во время интервью бомба, спрятанная в их телекамере, взорвалась, смертельно ранив Масуда. Алжирцы были членами «Аль-Каиды». На следующий день[133]еще несколько членов «Аль-Каиды», большинство из которых были жителями Саудовской Аравии, угнали четыре реактивных авиалайнера в Соединенных Штатах. Два из них врезались во Всемирный торговый центр, один — в здание Пентагона, и еще один разбился в сельской местности в штате Пенсильвания, после того, как пассажиры оказали сопротивление угонщикам[134].
VII
Когда постсоветская Россия вспоминала об Афганской войне в целом, то многие воспринимали ее лишь как один из конфликтов, которые велись старым режимом. Новому режиму хватало и своего собственного военного поражения. Когда Москва в 1994 году начала военные действия с целью подавления движения за независимость на территории отколовшейся от России Чечни — так как Кремль, помимо прочего, опасался того, что отделение северокавказского региона может увлечь своим примером и другие области, — война пошла ужасно. Горький опыт Афганской войны, которая закончилась всего лишь пятью годами ранее, не были учтены. Закаленные местные боевики, которые знали местность гораздо лучше и рисковали гораздо больше, выбивали из строя тысячи недостаточно обученных и плохо оснащенных российских солдат-призывников уже из новой, посткоммунистической России.
Чеченская война была последней в длинном ряду российских военных маневров на Кавказе, который всегда был пограничной территорией, мало чем отличавшейся от Афганистана. Обескровленные боями против новых партизанских сил в горах, русские войска вымещали досаду на местном населении, убивая тысячи мирных жителей, уничтожая деревни и разрушив столицу страны, город Грозный.
