Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
– Альбомов? Нет.
Гамаш поставил свою кружку и прошел в гостиную. Бовуар видел через арку, как шеф обошел гостиную, а потом вернулся, сел и положил на колени белую салфетку.
– Они исчезли, – сказал он, судя по виду совсем не расстроенный.
– Школьные ежегодники?
Гамаш кивнул и улыбнулся. Он этого не планировал, но это было кстати. Кого-то это встревожило. Настолько встревожило, что он проник в гостиницу (всем было известно, что она никогда не запирается) и выкрал ежегодники двадцатипятилетней давности.
– Вкуснота, – сказал Габри, ставя перед гостями тарелки.
На каждой было по два яйца и толстый ломоть канадского черного бекона, положенного на поджаренную английскую булочку. Яйца были сбрызнуты голландским соусом, а кромки тарелок выложены фруктовым салатом.
– Mangez[74], – велел Габри.
Гамаш мягко ухватил его за руку. Посмотрел на крупного, растрепанного Габри, и тот замер, глядя перед собой, потом опустил глаза.
– В чем дело? Что случилось? – спросил Гамаш.
– Ешьте. Прошу вас.
– Скажите мне.
Бовуар подцепил на вилку большой кусок яйца, с которого капал соус, но замер, не донеся его до рта. Его вдруг осенило.
– Что-то случилось. Новая статья?
Они вдвоем пошли за Габри в гостиную. Габри вытащил газету, засунутую за диванную подушку. Передав газету Гамашу, он подошел к телевизору и включил его. Потом подошел к приемнику и включил радио.
Несколько секунд – и комната заполнилась обвинениями. Они лились из приемника, из новостной телепрограммы, со страниц газеты.
Даниель Гамаш под следствием.
Анни Гамаш в отпуске, ее адвокатская лицензия отозвана.
Арман Гамаш подозревается во всех смертных грехах – от убийства до владения собачьим питомником, из которого он выколачивает неслыханные прибыли.
На сей раз на первой странице не было фотографии Гамаша, зато было фото Даниеля и стоящей за ним Розлин с Флоранс на руках. Вокруг толпа репортеров. На лице Даниеля сердитое и испуганное выражение.
Гамаш слышал, как сердце колотится в его груди. Он сделал глубокий прерывистый вдох и только теперь понял, что сдерживал дыхание. По телевизору показывали, как молодая женщина выходит из дома, закрывая портфелем лицо от объективов.
Анни.
– Господи боже, – прошептал Гамаш.
Потом она опустила портфель и остановилась. Для телевизионщиков это стало неожиданностью – они предпочитали картинку, на которой жертва убегает от них. А она им улыбнулась.
– Нет, не надо, – прошептал Бовуар.
Анни подняла руку и выставила им средний палец.
– Анни, – беззвучно произнес одними губами Гамаш. – Мне нужно позвонить.
Он бросился наверх, схватил свой сотовый. С удивлением обнаружил, что его пальцы дрожат, – он едва попал на клавишу быстрого набора. Рейн-Мари ответила после первого звонка.
– Ах, Арман, ты видел?
– Только что.
– Я сейчас разговаривала по телефону с Розлин. В Париже задержали Даниеля. Он подозревается в наркодилерстве.
– Так, – сказал Гамаш, понемногу обретая спокойствие. – Так. Дай мне подумать.
– Они ведь ничего не найдут, – сказала Рейн-Мари.
– Могут и найти.
– Но это сколько лет назад было, Арман. Он был мальчишкой, дурака валял.
– Возможно, ему подбросили наркотики, – сказал Гамаш. – Как там Розлин?
– В шоке.
Рейн-Мари не стала упоминать об этом, не хотела взваливать лишний груз на его плечи, но Гамаш знал, что она беспокоится за беременность Розлин. В подобной ситуации у женщин нередко случается выкидыш.
Они замолчали.
Такого Гамаш никак не ожидал. Чем там занимается Бребёф? Или это он так себе представляет пресечение клеветы против своего друга? Гамаш заставил себя смирить волну гнева против Бребёфа. Он понимал, что Бребёф – всего лишь удобная цель для его гнева. Он знал, что его друг делает все от него зависящее, но их противники оказались гораздо более серьезными, чем предполагал и мог контролировать Гамаш.
Кто-то неплохо проделал домашнюю работу. Кто-то знал его семью, знал, что много лет назад Даниель получил срок за хранение наркотиков. Знал, что Даниель в Париже, и даже, вероятно, знал о беременности его жены.
– Это зашло слишком далеко, – сказал наконец Гамаш.
– Что ты собираешься делать?
– Я это остановлю.
После секундной паузы Рейн-Мари спросила:
– Как?
– Если необходимо, я подам в отставку. Они выиграли. Я не могу ставить под угрозу мою семью.
– Боюсь, теперь они не удовлетворятся твоей отставкой, Арман.
Он тоже так думал.
Гамаш позвонил Мишелю Бребёфу и попросил его собрать сегодня во второй половине дня заседание совета старейшин Квебекской полиции.
– Не будь глупцом, Арман, – сказал Бребёф. – Они именно этого и хотят.
– Я не глупец, Мишель. Я знаю, что делаю.
Оба отключились. Гамаш был благодарен другу за помощь, а Бребёф был уверен, что Гамаш – глупец.
Утреннее совещание было кратким и напряженным.
Агент Лакост сообщила о своем разговоре с доктором, у которого лечилась Мадлен. За две недели до убийства она была на приеме. Доктор подтвердила, что у Мадлен случился рецидив и метастазы проникли в печень. Она сказала об этом мадам Фавро. Она назначила лечение, чтобы облегчить протекание болезни, но лечение так и не началось.
Мадлен пришла к доктору одна, и у той создалось впечатление, что, хотя диагноз был убийственный, для больной это не стало неожиданностью.
Агент Николь еще не вернулась из Кингстона, данных лабораторного анализа содержимого пузырька эфедры еще не поступило, хотя отпечатки пальцев на пузырьке обнаружили. Других отпечатков, кроме отпечатков Софи, на нем не было.
– Так что, похоже, у нас есть доказательства, – сказал Лемье. – Она убила Мадлен Фавро из ревности. Пришла домой, просчитала, какие возможности ей предоставляет спиритический сеанс, подсыпала ей несколько таблеток за обедом, а потом дождалась, когда остальное доделает дом Хадли.
Все закивали. В окне старого вокзала Гамаш видел Рут и Габри, медленно идущих к деревенскому лугу. Было еще рано, и первая свежесть дня еще не отпустила деревню. Следом за Рут катился прыгучий шарик, выставляя крылышки. Шарик был один.
– Сэр?
– Прошу прощения.
Все уставились на Гамаша. Это был очень тревожный симптом. За все годы, что Бовуар знал Гамаша, он еще не видел, чтобы тот отвлекся во время разговора или совещания. Он смотрел им в глаза, чтобы они знали: для него в этот момент не существует других людей. Его команда чувствовала себя важной и защищенной.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
