— Вы не понимаете, никто не понимает, — я чуть не плачу. — Он бросил меня, как последний гад, и я бы не смогла пережить этого, если бы не мои друзья.
— Но почему он так сделал? — спрашивает Джей, который стоит рядом.
— Понимаете, он не хотел себя связывать. Он сказал, что это не из-за меня, он просто не хочет жить ни с кем, — отвечаю я, позабыв про микрофон передо мной. — И, кстати, если здесь есть кто-то, кто знает таких людей, которые говорят, что не желают себя связывать, позвольте мне перевести. Это значит, что они не желают связывать себя именно с вами.
В публике начинаются перешептывания.
— А через несколько месяцев он заключил помолвку с девушкой двадцати трех лет.
Из задних рядов доносится шиканье.
— А потом они переехали в дом напротив моего.
Шиканье усиливается и становится угрожающим.
— А потом его невеста передумала, и он захотел ко мне вернуться. Он думал, что это легче легкого.
— Не соглашайся, Эмилия! — слышу я женский крик из зала. — Скажи «нет»!
— Я и говорю «нет». Нет, ни за что. Он не любит меня. Если бы он любил меня, то просил бы моей руки, когда мы были вместе. У него было полно возможностей. Мы прожили вместе несколько лет. Он просто хочет, чтобы кто-то ради него постоянно разбивался в лепешку. Нет. Я не буду; Я так не могу.
По моему лицу катятся слезы, и публика начинает меня подбадривать.
Хор скандирует снова:
— Скажи «нет»! Скажи «нет»! Скажи «нет»!
Мой голос крепнет. Я вижу, как охрана выводит из зала того, чье имя навсегда останется неизреченным.
И я улыбаюсь с облегчением.
С горьким, но все-таки облегчением.
Публика все еще смотрит на меня, и я решаю закончить все на шутливой ноте.
— Леди и джентльмены, — уверенно говорю я. — Прошу прощения за то, что вы оказались невольными свидетелями этой сцены. Я привыкла к унижениям, но не в таком масштабе и не перед такой аудиторией. Поверьте мне, я буду подробно излагать последние несколько минут своей жизни на кушетке у психиатра, даже через много лет. Скоро я использую свой приз, чтобы треснуть по башке своего бывшего любовника, за то что он доставил вам столько неловких минут. Спасибо вам всем еще раз!
Аплодисменты громом отдаются по залу, и Джей берет у меня микрофон, а я направляюсь обратно к своему столику.
— Итак, спасибо за представление, Эмилия, — ошарашенно говорит он. — Пожалуй, сейчас мы сделаем рекламную паузу!
Мы расстаемся.
Пока я иду к своему месту, все свистят и хлопают.
Собрав остатки гордости, я беру свою сумочку и собираюсь уходить.
Сьюзи бросается меня обнять и причитает:
— Глазам своим не верю! — восклицает она. — Ты уходишь?
— Да, это было зрелище, — говорит Дэйв. — Это единственная церемония, на которой я присутствовал, когда бы аплодисментами награждали уходящего со сцены.
— Вы простите меня, что я вас оставляю? — спрашиваю я, вся дрожа. — Я… мне… мне просто надо побыть там, где нет других людей.
Раздаются возгласы «Да!», «Конечно, пожалуйста», «Поздравляем!» Я думаю: чудесно. Мне необходимо сбежать отсюда.
Черт. Я кое-что забыла. Филип.
Я поворачиваюсь к нему, чувствуя, что все смотрят на меня.
— Простите, мне очень жаль, — говорю я.
— Вы же не виноваты, что ваш бывший любовник — идиот.
— Я хотела извиниться за то, что вас покидаю. Вы понимаете, что я не могу остаться.
— Что ж, это самое короткое свидание в истории.
Я даже не могу извиниться и пообещать как-нибудь назначить новое.
Главным образом потому, что не хочу.
— Доброй ночи, Филип, — говорю я. — Увидимся на работе.
Я улыбаюсь и уже собираюсь уходить, как слышу его голос:
— И зачем только женщинам дали право голоса…
Опять берк-филиппика, но меня это больше не волнует.
Покидая зал, я опять слышу гром аплодисментов и машу рукой так грациозно, как только могу.
И только выйдя из зала, я дрожащими руками проверяю мобильник.
Там пятнадцать эс-эм-эс.
Джейми: «Горжусь тобой дорогая! Вот это зрелище! Колосс повержен!»
Рэйчел: «Ты круто расправилась этим ублюдком прямом эфире! Горжусь дружбой тобой! Как думаешь кто будет играть тебя когда про сегодня снимут фильм?»
Я выхожу из «Четырех времен года», и швейцар, видя мое состояние, вызывает мне такси.
— Как вы себя чувствуете, мадам? — заботливо спрашивает он. — Может, принести вам что-нибудь? Например, воды?
— Я… спасибо, мне уже лучше, — полушепотом выговариваю я, набирая полную грудь воздуха.
Он отступает, тактично рассудив, что мне нужно побыть одной, и я собираюсь с мыслями.
Неужели это произошло на самом деле? Неужели тот, чье имя навсегда останется неизреченным, сделал мне предложение в прямом эфире на всю страну? И я ему отказала…
А знаете, что самое интересное?
Теперь, когда проходит первое потрясение и я могу рассуждать спокойно, я твердо уверена, что поступила правильно. Было так легко сказать «да», забыть прошлое и надеяться, что он изменился и я смогу жить с ним в счастливом браке. Я могла бы вернуться на занятия к Ире на следующей неделе и торжествовать. Я могла бы наконец примерить наряд от Веры Вонг.
Но это бы не сделало меня счастливой. Легко было бы сказать «да», но трудно удержаться и не верить, что меня может ожидать нечто лучшее.
Эс-эм-эс от Кэролайн: «Милая моя. Ты поступила правильно. Это был единственный выход. Думаю что ты сейчас сбежала оттуда и идешь к нам. Мы ждем тебя с шампанским чтобы отпраздновать победу. Победу во всех смыслах».
У меня на глаза наворачиваются слезы.
Спасибо им. Что бы я делала без своих друзей?
Подъезжает такси, и я сажусь, даю адрес Кэролайн и прошу довезти меня туда как можно скорее.
Все правильно, думаю я, когда машина трогается с места.
Итак… я только что отклонила предложение руки и сердца.
Итак… я сходила на свидание с человеком, который мне совсем не интересен и который наверняка и сам не питает ко мне ни малейших чувств.
Итак… я потратила несколько месяцев жизни на розыск бывших бойфрендов, в надежде, что это поможет мне выйти замуж, с нулевым результатом.
Итак… я гонялась за тенью.
Тут нечего стыдиться.
Со мной все в порядке.
Я просто не встретила своего единственного.
