— Пока тебе надо успокоиться, — сказал Джеймс. — Кстати, какая помощь тебе требуется от меня? Хочешь, чтобы я обратился к властям?
— Хочу. Скажи, чтобы представители закона тоже ехали к Гилфорду — и как можно скорее.
— В таком случае я уже в пути, — произнес Джеймс, устремляясь к лестнице и даже обгоняя Майлза.
Когда мужчины выбежали из дома, Джеймс Уэлсли сбавил обороты, подождал сына, который отставал от него на пару шагов, и, положив ему на плечо руку, сказал:
— Только не делай глупостей, Майлз. Просто забери оттуда Викторию — вот и все. В том, разумеется, случае, если она и вправду у Гилфорда. В остальном положись на представителей закона.
— Она там, у Гилфлорда, я уверен! — воскликнул Майлз. — Это в ее духе — решать все проблемы самостоятельно. Кстати, отец, хочу сказать тебе вот что. Если этот ублюдок Гилфорд хоть пальцем дотронется до Виктории — я убью его голыми руками, и плевать мне на всех в мире представителей закона!
— Майлз! — воскликнул Джеймс, хватая за рукав разъяренного сына. — Ты сейчас говоришь как самый настоящий болван! Заруби себе на носу — Хэррисон Гилфорд не причинит Виктории никакого вреда, а стало быть, тебе никого не придется убивать. Увези из дома Гилфорда Викторию, а потом приеду я и улажу дело с кражей лошади.
— Хорошо, считай, что ты меня уговорил, — кивнул Майлз. — А теперь отпусти меня. Мне давно уже пора ехать.
Джеймс выпустил рукав сына и, когда тот что было силы припустил к конюшне, крикнул ему вслед:
— Не поддавайся порывам, мой мальчик! Работай головой…
«Хорошо уже одно то, — сказал себе Джеймс, торопливо шагая к конюшням, — что Майлз — самый рассудительный из всех моих сыновей. Если бы что-либо подобное случилось с Джефри, с его-то тяжелым нравом и увесистыми кулаками, Гилфорд вряд ли бы дожил до приезда представителей власти».
Майлз во весь опор скакал через поля, словно за ним гнались сам дьявол и его присные.
— Черт бы побрал эту женщину! — бормотал он себе под нос. — Вот привезу домой — и клянусь, прикую цепью к ее же собственной кровати!
Слева от него тянулись земельные угодья Пембро-ков, а еще через несколько минут предстал и сам старый дом. Миг поколебавшись, Майлз повернул на подъездную аллею и что есть мочи погнал к конюшням. Поравнявшись с каменным приземистым строением, он придержал лошадь и крикнул:
— Эй, Джордж, чтоб тебя! А ну выходи!
Старого конюха не пришлось звать дважды. Он вышел из ворот и, увидев Майлза, просиял.
— Слава создателю! Наконец-то вы здесь, сэр!
— Где моя жена? — вместо приветствия гаркнул Майлз.
— Не знаю точно.
— Что значит — «не знаю точно»? Это ведь ты прискакал с дурной вестью сегодня в манор Уэлсли?
— Да, сэр, весть о похищении Кингз Рэнсома привез я.
— И?..
— И леди сказала, что знает, кто украл жеребца. Она сказала также, что сама разберется с этим делом. Я предложил ей поехать вместе, но она отказалась. Когда же я заметил, что было бы неплохо известить вас, она велела мне не болтать попусту — Пемброк, мол, по ее словам, ее забота. Потом она велела мне ехать домой, что я и сделал. Надеюсь, я поступил как должно?
Бешеный взгляд Майлза ясно говорил, что Джордж, наоборот, поступил вовсе не так, как следовало. Впрочем, у молодого человека не было времени выговаривать старику, поэтому он сразу же спросил:
— Как думаешь, мог ли украсть жеребца Хэррисон Гилфорд?
Виноватое выражение на лице конюха сменилось неподдельным изумлением.
— Хэррисон Гилфорд? Господи, с какой стати ему красть Кингз Рэнсома?
— Я тоже не знаю, с какой стати, но мне кажется, что за этим похищением стоит именно он.
— Вот не думаю, что лорд Гилфорд к этому причастен, — запротестовал Джордж. — Как-никак они с леди Викторией были друзьями. Между прочим, не кто иной, как Сэмюэль — ваш человек — сказал мне, что видел, как они вчера вместе катались.
Теперь уже удивляться пришлось Майлзу.
— Сэмюэль видел леди Викторию и Гилфорда вместе? Ты уверен?
— Так, по крайней мене, он мне сказал, сэр, — кивнул Джордж. — Вчера вечером мы с ним ходили пропустить по паре пива, и он мне поведал, что в первой половине дня видел лорда Гилфорда и леди Викторию вместе. Он сказал также, что лорд Гилфорд проводил вашу супругу до самых ворот манора Уэлсли.
Майлзу вспомнилось вчерашнее возвращение Виктории с прогулки. Вид у нее при этом был престранный: она запыхалась, попеременно краснела и бледнела и поначалу даже избегала его, Майлза, ласк и не спешила отвечать на его вопросы. При всем том она утверждала, будто провела время в гостях у Мери Энн Парке, что само по себе вряд ли могло ввергнуть ее в такое волнение. Словом, Майлз ощутил сильнейший укол ревности, и самые противоречивые чувства нахлынули на него подобно океанскому приливу.
Неужели жена наставляет ему рога?
Впрочем, эту мысль он скоро оставил. Минула едва четверть часа после возвращения Виктории, а они уже бросились в объятия друг друга — да так страстно и самозабвенно, что уже это служило доказательством: другого мужчины у нее не было, да и не могло быть.
С другой стороны, самозабвенные ласки Виктории, возможно, были попыткой загладить вину перед обманутым мужем.
Майлз прикрыл глаза и с силой втянул в себя воздух, чтобы овладеть собой. Что бы там ему ни мерещилось, подозревать жену в неверности он все-таки не хотел.
Но зачем в таком случае она каталась с Гилфордом? И почему не сказала ему об этом, когда вернулась?
ПОЧЕМУ?
Даже не попрощавшись с Джорджем, Майлз дал шпоры коню и пулей вылетел со двора поместья Пемброк. Единственный способ выяснить, что же на самом деле происходит между его женой и Гилфордом, — отправиться в Гилфорд-хаус самому и разузнать обо всем на месте… так сказать, из первых рук.
Хэррисон Гилфорд распахнул дверь своего дома и, увидев Викторию, удовлетворенно улыбнулся.
— Виктория! Как это мило с вашей стороны, что вы решили меня навестить.
— Я вовсе не собиралась вас навещать — и вы отлично об этом знаете, — бросила Виктория, входя в прихожую и стягивая с рук перчатки. Убедившись, что слуг поблизости нет, она повернулась к Гилфорду и выпалила:
— С чего это вам, Хэррисон, взбрело в голову украсть у меня Кингз Рэнсома?
Улыбка на лице Гилфорда растаяла без следа.
— Должен вам сказать, Виктория, что вы весьма быстро пришли к верному выводу. Впрочем, я никогда не сомневался в вашем здравом смысле.
— Оставьте льстивые слова при себе, Хэррисон! Скажите лучше, почему вы украли у меня лошадь?
Хэррисон снова улыбнулся, но на этот раз улыбка у него получилась довольно зловещая, и по спине Виктории пробежал холодок.
