1
— Если все эти красотки не прекратят на меня пялиться, ей-богу, я отсюда смотаюсь.
Александр Шоу, четырнадцатый граф Чилзворт, с удивлением обвел взглядом большой зал.
— Что ты такое говоришь, Майлз? — осведомился он, обращаясь к человеку, который стоял с ним рядом. — Ты ведь в Англии всего три недели. Не может такого быть, чтобы бальный сезон тебя утомил, едва успев начаться. Подумай к тому же, как опечалятся наши милые дамы, если ты и впрямь смотаешься. Ты разве не знаешь, что являешься нынче самой модной штучкой — так сказать, украшением сезона?
Майлз Уэлсли презрительно сощурил голубые глаза.
— Знаешь, Шоу, я проделал путешествие из Америки в Англию вовсе не для того, чтобы сделаться здесь модной новинкой. Я приехал сюда, чтобы купить лошадей, а потом переправить их к себе в Колорадо. К сожалению, до сих пор я больше шляюсь по балам, нежели занимаюсь делом, ради которого мне пришлось пересечь океан.
— Знаю, знаю, — снова вступил в разговор Алекс, которого мрачное настроение приятеля ничуть не обескуражило. — Суть, однако, в том, что твоя бабушка из кожи вон лезла, дабы ввести тебя в высшее общество — по крайней мере, пока ты находишься в Англии. Так что тебе придется отбросить на время свой американский снобизм и походить-таки по балам — хотя бы ради того, чтобы ублажить старушку.
Майлз с обреченным видом кивнул и устремил взгляд на элегантно одетую престарелую леди, которая важно восседала на одном из стульев с высокими спинками, заблаговременно расставленных вдоль стен бального зала. Вдовствующая виконтесса Эшмонт благосклонно улыбнулась и чуть наклонила голову в знак того, что внимание внука не осталось незамеченным.
— Скажи, однако, удалось тебе присмотреть что-нибудь стоящее? — поинтересовался Алекс.
— Ты лошадей имеешь в виду?
— Разумеется, лошадей, Уэлсли, — хохотнул граф. — Хотя ты и доставил бы мне немалое удовольствие, переключив внимание с них на наших красавиц.
Майлз еще раз хмуро оглядел зал.
— Не хотелось бы тебя разочаровывать, старина, но я по-прежнему стою на своем — ничего интересного для себя в этом зале я не заприметил. Что же до лошадей — то я знаю только одну, которая чего-нибудь стоит, но я — увы! — до сих пор ее не видел.
— Вот так штука! Тебя заинтересовала лошадь, которую ты даже не видел? Ну и что это за животное, осмелюсь я спросить?
— Это жеребец, его зовут Кингз Рэнсом.
— Кингз Рэнсом?! — Удивлению графа не было предела. Заметив утвердительный кивок Майлза, он понизил голос: — Уж не о жеребце ли Пемброка ты толкуешь?
— А что — в Англии есть еще один Кингз Рэнсом?
— Насколько я знаю, нет. Этот жеребец — один из лучших производителей в Англии. Поверь, Уэлсли, тебе вряд ли удастся наложить на него лапу.
Майлз пожал плечами.
— Может быть, ты и прав. Но отчего не попытаться? Все на свете имеет свою цену, и жеребец — в том числе. По этой причине, старина, я бы хотел попросить тебя об одолжении — сделай милость, познакомь меня с этим Пемброком. Возможно, мне удастся договориться с ним о встрече и посмотреть на лошадь хотя бы одним глазком. Для начала.
— Что ж, дружище, это можно устроить.
Алекс кивком головы указал на полного седовласого и розовощекого джентльмена, который энергично пробирался сквозь толпу в их сторону. Следом за ним, как приклеенные, шли две девушки, улыбавшиеся во весь рот.
— Достопочтенный сэр Джон Пемброк, — пробормотал граф.
Майлз посмотрел в ту сторону, куда указывал его друг, и, к большому удивлению последнего, расплылся в улыбке.
— Да что ты говоришь? — Он расправил плечи. — В таком случае мои дела начинают идти в гору. Кстати, что это за красотки у него в свите?
— Неужто приглянулись? — ухмыльнулся Алекс. — Будешь хорошо себя вести — скоро узнаешь.
Когда толстяк и его эскорт приблизились к приятелям, Алекс с улыбкой протянул Пемброку руку.
— Рад вас видеть, сэр Джон. — Поклонившись девушкам, молодой человек добавил: — Леди Джорджия, леди Каролина — сегодня вы просто неотразимы.
Майлз кусал губы, чтобы не расхохотаться в голос. Имена барышень, по его мысли, звучали весьма странно и никак не вязались в его представлении с этими двумя юными очаровательными созданиями. Присмотревшись повнимательнее к розовощеким золотоволосым девушкам, он решил, что перед ним близняшки. В самом деле, на первый взгляд леди Джорджию и леди Каролину было невозможно отличить друг от друга.
— Позвольте представить вам Майлза Уэлсли, — произнес между тем Алекс. — Майлз, старина, изволь пожать руку сэру Джону Пемброку и познакомиться с его очаровательными дочерьми — леди Джорджией и леди Каролиной.
Майлз отвесил Пемброкам светский поклон и поцеловал затянутые в безукоризненные перчатки руки девушек.
— Счастлив нашим знакомством.
— Мои дочери просто места себе не находили — уж до того им было любопытно на вас взглянуть, молодой человек, — пробасил сэр Джон, пожимая Майлзу руку.
— Смею заметить, сэр, что мне тоже не терпелось познакомиться с вами.
Сэр Джон кивнул, принимая слова Майлза к сведению, и заговорил снова:
— Я, молодой человек, был однокашником вашего отца. Хочу сказать, что парня лучше Джеймса Уэлсли на свете не было и нет. Обидно только, что он и ваша очаровательная мамочка уехали из Англии и обосновались в колониях. Кстати, как они поживают? По-прежнему играют в покорителей необжитых просторов?
Майлзу вспомнилось родительское ранчо в Колорадо — дом из двадцати шести комнат, шесть амбаров и восемь хозяйственных построек, а также тысячи акров тучных возделанных земель, которые принадлежали семейству Уэлсли.
— Можно и так сказать, — сухо заметил он.
— Неужто они счастливы там, в этакой глуши? — не унимался сэр Пемброк.
— Чрезвычайно, — ответил Майлз. — Колорадо — недурное местечко, и они там неплохо устроились.
— Поговаривают, что так оно и есть, — с сожалением вздохнул Пемброк. — Нет, правда, я слышал, что они преуспевают и все такое, но… Джеймса мне очень не хватает. С ним можно было и поохотиться, да и развлечений он не чурался. Это не говоря уже о том, что ваша матушка в юности была самой красивой девушкой во всем графстве. Я, признаться, сам был ею увлечен — до тех пор, пока ваш папаша не положил на нее глаз. — Сэр Джон от избытка чувств покачал головой. — В жизни не встречал человека, которому бы так везло с женщинами!
— Что ты такое говоришь, папа?! — с негодованием воскликнула Каролина.
— Ничего страшного! — рассмеялся Майлз, устремляя взгляд своих голубых глаз на взволнованную девушку. — Сэр Джон прав. Мой отец прославился своим обаянием в Америке в ничуть не меньшей степени, чем здесь.
