Я и не думала упоминать об этой сучке, само вырвалось.
– Нет, просто на пленке и тебя видно. – Он хмурится. – Не понимаю, при чем тут Жаклин.
– Ни при чем! Не стоило меня отмазывать. И раз уж ты все замял, мог бы обойтись выговором, зачем увольнять? Ты даже не представляешь, насколько ему тяжело!
– А ты-то все о нем знаешь! – вспыхивает он вдруг. – Может, и мне поведаешь о нелегкой судьбе этого дрища?!
Вот она – личная неприязнь, которую он упорно маскирует под другими причинами.
Упираю руки в боки.
– Не делай вид, будто ты вышвырнул его из-за наркотиков. Ты просто ревнуешь и бесишься из-за нашего с ним общения.
Роберт молчит, но по плотно сжатым губам и гуляющим желвакам нетрудно догадаться, что он лопается от злости.
– Но его увольнение не означает конец нашей дружбе, – нарочно добавляю я, – поэтому…
Разворачиваюсь на пятках, собираясь покинуть его кабинет, но Роберт быстро подлетает ко мне и хватает меня за плечи.
– Маленькая упрямая сучка! Что ты вытворяешь, а? – яростно рычит он.
Я растерянно блуждаю взглядом по его красивому, искаженному гневом лицу и чувствую, что моя оборона вот-вот спадет.
– То же, что и ты, – тихо шепчу я. – Надоел пинг-понг. Я тебе не мячик.
– А мне надоели эти дружеские посиделки в туалетах и переулках!
Ничего себе, он и об этом знает? Так вот почему он вчера отказался встретиться. Подыхал от ревности!
– Я не виновата, что тебе всюду мерещится измена. Лучше бы за своими бывшими последил. Они неплохо спелись с твоей мамой!
Роберт ослабляет хватку и чуть отстраняется.
– О чем ты?
А он будто не в курсе!
– Я видела, как Риз любезничала с Жаклин. Так что не тебе стыдить меня.
Он морщит лоб.
– У отца дела с их банком, да и у меня тоже. Они давно знакомы, вот и все.
Я встряхиваю плечами, сбрасывая с себя его руки.
– Мне пофиг. Можешь перетрахать хоть весь Манхэттен, только не трогай моих друзей!
– Торн наркоман! – неожиданно громко рявкает Роберт, треснув кулаком по стене. – Он уволен, и точка! Нравится тебе это или нет, понятно?!
Его голос звенит у меня в ушах.
Отлично!
Делаю очередную попытку уйти, он хватает меня за руки и грубо привлекает к себе.
– Пусти меня, псих!
– И не подумаю. – Его глаза опускаются на мой рот, я тоже смотрю на его приоткрытые губы и тону в знакомом предвкушении.
Нет, это неправильно!
– Мне больно, – жалобно скулю я.
Роберт заторможенно моргает, затем разжимает кулаки, и вот я уже на свободе.
Отталкиваю от себя дверь и выхожу.
– Куда ты? – спрашивает он уже менее воинственно.
– Не твое дело!
– Кэтрин!
Запрыгиваю в лифт и, нажав на кнопку, потираю ноющие запястья.
* * *
Джейсон стоит на пороге в нелепой желтой футболке и застиранных синих шортах. Кажется, я его разбудила.
– Можно войти? – спрашиваю я, поняв, что сам он не предложит.
– Зачем?
Господи, сегодня что, все мужчины ополчились против меня?
– Надо поговорить.
– О чем?
– О нашей дружбе и твоем увольнении.
– Тут не о чем разговаривать, пока. – Он почти захлопывает передо мной дверь. Я настолько обескуражена, что сую ногу в проем.
Торн матерится.
– Чего тебе? Я не хочу разговаривать!
– Или ты раздробишь мне ногу и меня увезут отсюда на «Скорой», или я войду и мы поговорим. Выбирай.
Чертыхнувшись, он все-таки впускает меня в квартиру. Я вхожу и морщусь от несвежего запаха. Фу, как можно так жить?
Мы проходим на кухню, здесь еще хуже: мойка завалена грязной посудой, на столешнице протухшие бананы и заветренные бутерброды. Не дом, а помойка.
– Что ты хотела сказать? – спрашивает он вяло.
– Я ничего ему не говорила. – сразу объясняю я. – Это служба безопасности постаралась.
– Тоже мне, новость. – Торн криво усмехается. – Я в курсе, что у него всюду камеры.
– Тогда зачем ты делал это в туалете, если знал, что тебя поймают?
– Захотелось.
– Ты ведь не серьезно?
Он тяжело вздыхает и разводит руками:
– Сглупил, ясно? Оплошал. Какая теперь разница?
Джейсон отходит к окну, по пути задев старый, замусоленный табурет, и демонстративно показывает мне спину. Хочу сесть на стул, но замечаю на нем пятна и брезгливо морщусь. Лучше постою.
– Я постараюсь его уговорить. Может, тебя восстановят…
– Не стоит, – небрежно бросает Торн. – И он не из тех, кого можно уговорить.
– Я попытаюсь…
Джейсон прыскает от смеха, обрывая меня на полуслове:
– Ну ты даешь!
– В смысле? – непонимающе хмурюсь.
– Сама знаешь. – Он смеется и поворачивается ко мне. – Твой новый статус. Важная теперь, да?
Его слова словно стрелы, бьющие прямо в сердце.
И я приехала его спасти? Зачем? Для чего? С тех пор как он раскрыл мой секрет, он не упускает возможности упрекнуть меня. Будто я в одночасье превратилась для него в уродца, недостойного его дружбы.
Но я не убегу в слезах, это мы уже проходили. Взрослые ведь так не поступают, верно?
– Джейсон, я пришла не для того, чтобы выслушивать твои нелепые колкости, я хочу тебе помочь. И не ври, что тебе наплевать на работу, потому что я ни за что не поверю. Парень, которого я знаю, не может быть таким беспечным ублюдком.
Вот. Я это сказала.
– Слышь, умница? Меня задолбали твои нравоучения! – Он с силой пинает несчастный табурет, и тот с грохотом ударяется о шкаф. – Кто ты такая, чтобы поучать меня, а? Неуверенная в себе малолетка, возомнившая себя графиней только потому, что трахаешься с миллионером?!
– Эта информация не дает тебе покоя? – с напускным спокойствием спрашиваю я.
– Да мне срать! Убирайся отсюда! – Он весь дрожит.
Рот скривился, как от судороги, глаза сумасшедшие, вены на руках и шее вздулись и готовы взорваться в любую минуту. Я больше не могу…
– Прощай, Джейсон, – шепчу я, оставляя его в этом притоне, который он, очевидно, предпочел мне.
– Ну и вали! Пошла отсюда! – вопит он из кухни, а я плетусь по коридору, прикрыв рот рукой. Хочется рыдать… аж в горле першит. – Мне никто не нужен! Никто!
