— Я слышал, что в этих страшных злодеяниях обвиняют Зорро. Должно быть, и жемчужины украл он. Или вы предпочтитаете не упоминать о них? — поинтересовался Диего.
— Зорро — это ты и есть, де ла Вега!
— Хотел бы я быть таким удивительным человеком, но у меня слишком слабое здоровье. Я страдаю астмой, мигренью и сердцебиением.
Рафаэль Монкада сунул под нос арестованному собственноручно составленные бумаги и велел подписать их. Узник отказался, сославшись на то, что ставить свою подпись под документом, не ознакомившись с его содержанием, неразумно, а прочесть бумаги он не может, поскольку позабыл свои очки. Кстати, вот еще одно доказательство, что он не может быть Зорро. Ведь этот разбойник, по слухам, метко стреляет и отлично фехтует, а для этого нужно безупречное зрение.
— Довольно! — завопил Монкада и ударил пленника по лицу.
Диего, ожидавший подобного взрыва, заставил себя сдержаться и не броситься на обидчика. Время еще не пришло. Юноша держал руки за спиной, сжимая веревки, кровь из разбитого носа и губ капала на ворот рубашки. Вбежавший в комнату сержант Гарсия застыл в дверях, не зная, чью сторону принять. Видеть друга детства в столь жалком положении было невыносимо. Резкий голос Монкады вывел толстяка из оцепенения.
— Я не звал тебя!
— Ваше сиятельство… Диего де ла Вега ни в чем не виноват. Мы только что видели настоящего Зорро.
— Какого дьявола ты здесь несешь, болван?
— Это правда, ваше сиятельство, мы видели, все.
Монкада бросился прочь, сержант последовал за ним, но часовой остался на месте, не спуская глаз с Диего. Во дворе, у стены, Монкада впервые увидел живописный силуэт Зорро, четко проступавший на фоне лилового вечернего неба, и застыл от изумления.
— За ним, кретины! — опомнился он через несколько мгновений, выхватил пистолет и, не целясь, разрядил его в удаляющегося всадника.
Солдаты бросились к лошадям, но разбойник был уже далеко. Гарсия, более других заинтересованный в поимке настоящего Зорро, с невиданной легкостью взлетел в седло, пришпорил коня и возглавил погоню. Всадники неслись к югу, по холмам, поросшим редколесьем. Человек в маске, отлично знавший местность, смог сильно оторваться от преследователей, но дистанция между ними неумолимо сокращалась. Через полчаса бешеной скачки, когда бока коней уже лоснились от пены, солдаты выехали на крутой берег: Зорро оказался в ловушке, между погоней и морем.
Тем временем, в гостиной, Диего показалось, что потайная дверца в камине немного приоткрылась. Должно быть, Бернардо сумел обмануть своих преследователей и вернулся в гасиенду. Юноша не знал, что произошло во дворе, однако по крикам, выстрелам, стуку копыт и проклятиям Монкады можно было догадаться, что индеец сумел обвести врагов вокруг пальца. Чтобы отвлечь часового, Диего снова зашелся в кашле, согнулся пополам и стал клониться набок. Солдат подскочил к арестованному и велел ему сидеть тихо, а не то его прикончат. Впрочем, голос стражника звучал не слишком уверенно: судя по всему, ацтекский божок не получал указаний убивать узника. Краем глаза юноша видел, что от камина медленно отделяется неясная тень. Он снова жестоко закашлялся. Часовой наставил на заключенного пистолет, пребывая в явном замешательстве. Освободив руки, Диего что было сил ударил солдата по ногам, но метис, похоже, и вправду был сделан из цельного куска гранита: он не шевельнулся. В этот момент стражник почувствовал, что в грудь ему опирается дуло пистолета, и увидел перед собой учтиво улыбающегося человека в маске.
— Сдавайся, добрый человек, пока Зорро не начинил тебя свинцом, — посоветовал Диего, торопливо развязывая путы на ногах.
Второй Зорро разоружил солдата, бросил пистолет Диего, поймавшему его на лету, и поспешно отступил к камину, подмигнув юноше на прощание. Диего не позволил часовому обернуться: он пригвоздил его к земле метким ударом ребром ладони по шее. Привязав бесчувственного метиса к стулу, юноша разбил рукоятью пистолета окно, стараясь не оставлять в раме острых осколков, поскольку собирался вернуться в дом именно таким путем, и нырнул в потайной ход через дверцу в камине.
Вернувшись в дом, Рафаэль обнаружил, что де ла Вега бежал, а человек, поставленный следить за ним, оглушен и связан. Окно было разбито, а часовой, когда пришел в себя, смог припомнить лишь появившуюся откуда ни возьмись темную фигуру и холодное дуло, приставленное к его груди. «Дураки, кретины, безнадежные идиоты!» — таков был вердикт Монкады. Пока его люди гнались за химерой, арестованный ускользнул у них из-под носа. Несмотря ни на что, Рафаэль продолжал считать, что Диего де ла Вега и есть таинственный Зорро.
Вопреки ожиданиям Диего не обнаружил в пещере Бернардо, зато нашел несколько горящих сальных свечей, черный костюм, шпагу и даже коня. Торнадо нетерпеливо всхрапывал, кусая роскошную гриву, и рыл копытом землю. «Ты привыкнешь к пещерам, дружок», — заверил Диего, ласково похлопывая скакуна по гордой голове. Тут же нашлись бутылка вина, хлеб, сыр и мед, чтобы восстановить силы. Индеец обо всем позаботился. А ловкостью, с которой он провел людей Монкады, можно было только восхищаться. С каким непревзойденным молчаливым изяществом он все это проделал. Диего решил, что из его брата получился Зорро ничуть не хуже, чем он сам, а вместе они и вовсе непобедимы. Спешить было некуда. Юноша собирался переждать в подземелье, пока суета наверху немного уляжется. Сделав несколько наклонов, чтобы разогнать кровь, он улегся на полу неподалеку от Торнадо и вскоре заснул крепким, спокойным сном, какой приходит к человеку после долгого и плодотворного трудового дня.
Диего проснулся через несколько часов, посвежевший и бодрый. Он умылся, переоделся в костюм Зорро, надел маску и даже приклеил усы. «Жаль, что здесь нет зеркала, делать это на ощупь не так-то просто. Нет, решено: отращу настоящие. Все-таки здорово, что у нас есть эта пещера, не правда ли?» — весело болтал юноша, обращаясь к Торнадо. Будущее представлялось ему в самом радужном свете; пока есть силы для борьбы, скучать не придется. Вспомнив о Лолите, Диего ощутил знакомый холодок под сердцем. Раньше он чувствовал такой при мысли о Хулиане, но в последнее время молодой человек вспоминал ее все реже. Его чувство к Лолите было полно удивительной новизны, словно он влюбился в первый раз в жизни. Впрочем, давать волю чувствам не стоило. Лолита была кузиной Алькасара, а значит, Диего не мог даже надеяться взять ее в жены. В жены? Юноша даже рассмеялся: он вообще ни на ком не женится, лисы — одинокие звери.
Диего прикрепил к поясу верную шпагу Хустину, надел шляпу и отправился в путь. Он вывел коня на поверхность через потайной ход, который Бернардо надежно замаскировал камнями и ветками, вскочил в седло и направился к гасиенде. Юноша не хотел рисковать, лишний раз появляясь из потайной двери в камине. Он проспал несколько часов, а значит, время было к полуночи и в гасиенде бодрствовали только часовые. Диего оставил Торнадо под деревом, надеясь, что умное животное отлично усвоило уроки Ночной Молнии и будет спокойно дожидаться возвращения хозяина. Стражу вокруг дома удвоили, и все же подобраться поближе и заглянуть в единственное освещенное окно не составило труда. Стоявший на столе канделябр с тремя свечами выхватывал из тьмы лишь небольшой участок комнаты, остальное помещение тонуло во тьме. Стараясь не шуметь, Диего залез в разбитое окно и, прячась за расставленной вдоль стены мебелью, пробрался к камину и укрылся за огромными поленьями. В другом конце комнаты Монкада расхаживал вокруг стола с трубкой в руках, а Гарсия, застывший по стойке смирно, давал ему отчет о погоне. Его люди преследовали Зорро до самого обрыва, но, когда разбойник был уже практически у них в руках, он вдруг бросился вниз, предпочтя разбиться, но не сдаваться. Было уже совсем темно, и солдаты не решились приблизиться к краю обрыва, опасаясь, что он может обрушиться. Тем не менее они долго стреляли по скалам и камням у себя под ногами, поскольку Зорро мог ухватиться за них.
