– Не понимаю, – вздыхает Марис, – как все эти машины могут работать, а все эти пушки – стрелять? Меня учили, что количество гармонии в мире ограничено.
– Они используют другую сторону равновесия. Ограничения, коль скоро они существует, распространяется как на гармонию, так и на хаос. Кассий, во всяком случае, рассуждал именно так. Их машины сделаны из стали, и их так много, что они вытянули из хаоса его разрушительные аспекты. Если Кассий прав, то через какое-то время сей противоестественный перекос устранится, но это произойдет далеко не сразу. И мало поможет нам, если Хамор к тому времени овладеет Кандаром.
– Как вообще случается что-либо в мире? Все делается по воле одних людей, руками других и при попустительстве третьих.
Все трое поворачиваются к окну, под которым расстилается отсвечивающий зеленым и синим Восточный океан. Взоры членов Совета устремлены на восток.
В сторону Хамора.
LVI
Поскольку Кристал отбыла в Дазир разбираться с какой-то историей, в которую оказалось замешанным тамошнее военное командование, я, задав с утра пораньше корму Гэрлоку с кобылой и вычистив их, повесил на перекладину мешок и принялся упражняться с посохом. Закончил я лишь тогда, когда к усталости добавилось еще и чувство вины за то, что работа по-прежнему стоит.
К тому времени, когда мне удалось-таки взяться за дело, рубаха моя промокла насквозь, но не от пота, а потому, что я без конца сновал под дождем между конюшней, сараем (туда пришлось сбегать за маслом) и мастерской.
Снаружи по-прежнему шел дождь и было прохладно, но уже начинало теплеть. Обычно к этому времени года дожди в Кифросе прекращались до следующей осени.
Всевозможные мелочи, от уборки мастерской до упражнений, помогавших восстановить силу и подвижность после того, как мне пришлось так долго проваляться в постели, отнимали почти все мое время. То требовалось забежать к Гинталу развести пилу, то Рисса приносила табурет со сломанной ножкой, то приходилось затачивать резцы. Это оставляло мало возможностей для основной работы, и когда мне удалось-таки заняться письменным столом Антоны, я постарался выбросить из головы все, что касалось рутинных домашних хлопот. Первым делом следовало переработать первоначальный чертеж. На бумаге будущий стол выглядел неплохо, но план предусматривал прямые углы, а я знал, что на практике они доставляют неудобства. Люди часто задевают их и даже получают ушибы. Некоторые столяры скругляют углы уже на почти готовом изделии, однако, как мне было известно по собственному опыту, в таких случаях добиться того, чтобы все углы получились одинаковыми, практически невозможно. А поскольку то ли совесть, то ли пресловутое чувство гармонии не позволяли мне брать пятьдесят золотых за стол с несимметричными закруглениями, пришлось сначала сделать чертеж, потом одну заготовку, а потом по ней, как по шаблону, остальные. Ничего мудреного в этой работе не было, но она требовала времени.
Вишня тверда, а излишняя торопливость приводит к порче дерева.
Как это частенько бывало, чем дальше продвигалась работа над столом Антоны, тем яснее становилось, что она потребует больше времени и усилий, чем думалось поначалу. Впрочем, назначенная цена эти усилия вполне оправдывала.
Но стоило мне с головой уйти в работу, как на пороге мастерской появилась Рисса.
– Мастер Леррис, кто-то заезжает во двор.
– Иду.
Отложив штангенциркуль, я вышел на крыльцо и остановился под навесом. На двор уже въезжала ухоженная крытая рессорная двуколка с латунной отделкой. Из-под дождевика кучера виднелась ливрея. «Такой экипаж мог принадлежать лишь богачу или вельможе», – подумал я и не ошибся. Вышедший из двуколки и направившийся к крыльцу седовласый худощавый мужчина по имени Зибер, – мне довелось познакомиться с ним на приеме у самодержицы, – был министром общественных работ Кифроса.
В прошлом у меня с ним вышел спор, и нас никак нельзя было назвать друзьями, однако я открыл дверь в мастерскую и пригласил его войти.
– Добро пожаловать, министр.
Рисса, в чем ее трудно было упрекнуть, поспешно удалилась на кухню, а я проследовал за министром в мастерскую.
– Говорят, ты искусный мастер, – промолвил Зибер.
Его глубоко посаженные глаза на миг встретились с моими, но он тут же перевел взгляд на каркас письменного стола.
– Что это?
– Пока только заготовка двухтумбового письменного стола.
Министр хмыкнул.
Проверяя его чувствами, я не мог уловить признаков порчи хаосом, однако мне этот человек внушал беспокойство. Не знаю, существует ли такое понятие, как гармоническая или упорядоченная непорядочность, но для характеристики Зибера оно подошло бы как можно лучше.
– Мне хотелось бы заказать шкаф для книг, мастер Леррис.
– А какой именно, господин министр? Из какого дерева, какой высоты, ширины? На сколько полок?
– Ну, не слишком большой… – Зибер снова оглядел помещение, и на сей раз его внимание привлек котелок-увлажнитель.
– Что это?
– Там вода. Испаряясь, она насыщает воздух влагой и не позволяет древесине пересыхать. Летом я обхожусь без увлажнителя, но развешиваю по мастерской влажные ткани.
– Ты предусмотрителен и усерден, мастер ремесленник. Но почему бы тебе не использовать для увлажнения воздуха свои иные способности?
Я рассмеялся. Хочется верить, что не слишком громко.
– Это возможно, господин министр, но потребовало бы усилий, совершенно несоизмеримых с результатом. А насчет заказа позволю себе дать совет: представь себе будущий шкаф в твоем доме. Главное, как предмет обстановки выглядит там, где ему предстоит стоять, а не в мастерской.
Министр промолчал.
– Может быть, мне сделать на выбор несколько предварительных набросков?
– Нет, не стоит. Мне нужен шкаф с четырьмя полками. Высота каждой полки в три четверти локтя, нижняя должна отстоять на пол-локтя от пола. Книг туда набьется на добрых четыре стоуна, так что потребуются очень крепкие ножки. И самое прочное дерево, какое найдется.
– Для книжного шкафа я бы предложил черный или красный дуб. Лоркен и вишня тверды, но хрупки, а орех слишком дорог.
– Мне нужен темный шкаф.
– Значит, черный дуб.
– И во сколько это мне обойдется?
– Позволь, я сперва все же сделаю набросок.
Министр нахмурился, но возражать не стал. Я быстро набросал эскиз и показал ему.
– Ты имел в виду что-то подобное?
– В общем-то, да. А ножки не тонковаты?
– Это только с виду: здесь будут дуговые распорки, чтобы вес распределялся по несущей поверхности. Вот так… и так, – я воспользовался гусиным пером и показал на бумаге, что имел в виду. – Если оставить, как есть, весь вес будет приходиться на верхушки ножек, но я – на рисунке этого не видно – соединю их распорками, что придаст им дополнительную прочность. Получится, что при внешнем изяществе они смогут выдержать большую нагрузку.
