– Смотри-ка, – тихо сказал Вульфар и кивнул в сторону чащи. – Словно выводок кабанов прошел. И запашок. Чуешь?
Он вытащил нож. Эдвин глянул в указанном направлении. Действительно: кусты были примяты, а некоторые ветки надломлены, причем на высоте явно выше кабаньей головы. Он кивнул в ответ.
Стараясь не шуметь, они принялись пробираться вглубь леса. Уже через тридцать шагов на краю небольшого овражка Вульфар остановился.
– Ох, – только и произнес он, глядя вниз.
В овраге лежали человеческие тела. В разных позах, с колотыми и резаными ранами. Целые тучи насекомых, громко жужжа в редких солнечных лучах, пробивавшихся через листву, висели над мертвецами, мухи покрывали их сплошным ковром. Лесные крысы шуршали между тел. Крупные звери сюда еще не добрались, но многие трупы были уже изуродованы до неузнаваемости: с выклеванными глазами, обглоданными щеками, губами, и объеденными пальцами. Смрад здесь стоял невыносимый.
Вульфар зажал нос.
– Пара дней, не больше, – промычал он Эдвину. – Пойдем.
Эдвин развернулся и застыл. Прямо ему в грудь смотрел кончик длинного меча.
– Стоять! – негромко сказал человек. Меч он держал мягко, чуть согнув руку в локте. Солдат, мелькнуло в голове у Эдвина. Старый, опытный солдат, уже немолодой, с длинными усами, заплетенными в косички, и выбритым черепом, из которого наподобие конского хвоста торчал длинный пук волос. Эдвин медленно развел руки в стороны, показывая, что у него нет оружия.
– Кто вы?
Глава 23
Анг
– Они похитили наследницу Нордмонта? – словно не веря своим ушам, переспросил Вульфар.
– Да. – Арн кивнул. Чуть поморщившись, он наклонился и подбросил в костер еще пару веток.
– Болит? – сочувственно поинтересовался Эдвин. – Давайте я посмотрю. Я немного разбираюсь в травах.
Арн отрицательно мотнул головой.
– Ерунда. На мне кольчуга была под рубахой. Хорошая кольчуга. Болт, наверное, на полпальца вошел, а этот дурень даже не удосужился проверить. Впрочем, я говорил: его самого тут же порешили. Слава богам, что кости целы.
Они сидели на лесной полянке в полумиле от того оврага, где Эдвин и Вульфар обнаружили трупы. Арн выбрал место в низинке, в отдалении от дороги, чтобы огонь не привлек нежелательное внимание. Стояла глубокая ночь; под иссиня-черным усыпанным мириадами звезд небом Анжский лес шумел, скрипел и завывал тысячью звуков. Отблески костра плясали на лицах мужчин.
– Раз рана легкая, отчего ж не защитили госпожу? – вызывающе спросил Вульфар.
– Глуп ты, парень. Там шестьдесят наемников, а я один. – Арн слегка поежился: по ночам становилось уже довольно прохладно. – В одном ты прав: сложить голову за свою госпожу почетно, и тут бы никто меня не укорил. Но дело в том, что это бы ей не помогло. Зато подслушал, по крайней мере, куда ее увезли.
– А почему так странно эти люди поступили? – задумчиво спросил Эдвин. – Носилки чуть не на дороге валяются, в сундуке платья богатые – ничего не взяли.
– Потому что платья им без надобности. Ее светлость Этирне похитили, а за остальное, думаю, им хорошо заплачено. Да и этот сир Ронан, как только доставит ее в Анг, поторопится вернуться обратно, и наверняка прибудет в столицу беленьким и чистеньким. Скажет: гладды напали, половину отряда положили. Сражался, типа, изо всех сил, но не смог ничего.
– А что делать собираетесь? – спросил Эдвин.
– В Анг пойду. Разведаю, что да как, и если получится, ее милость вызволю. Если там шансов нет, тогда прямиком на север. Граф Тэлфрин разберется, что к чему. И у меня, пареньки, к вам дельное предложение.
– Какое?
– Вы сказали, в Нордмонт идете? Зачем?
– Дядька там у меня, в Килгерране. Руаданом зовут, может, слышали? – ответил Эдвин. Эту историю с подсказки Эллы он придумал еще в Глоу.
– Руадан? – Солдат задумчиво пожевал усы. – Нет, не припомню. Но там полно народу, всех знать не могу. Так вот: говорите, вы охотники? Значит, худо-бедно с оружием обращаться умеете, да и луки, наверное, не для красоты носите. А я от помощи не откажусь, один в поле не воин, как говорится. Вы, если поспособствуете, у его светлости в чести будете. Он услуг не забывает. Я словечко замолвлю.
Эдвин с Вульфаром переглянулись.
– Мы подумать должны.
– Думайте. – Арн кивнул. – До утра. Утром я уйду.
Он принялся устраиваться на ночь.
– А какая она, госпожа Этирне? – спросил Вульфар. – В жизни ни одной первородной не видел.
– Рыжая, похоже, – сказал Эдвин.
– Откуда знаешь? – удивился солдат.
– Там, в паланкине, гребень лежал с рыжими волосами.
Арн усмехнулся.
– Заметил, надо же. Да, рыжая. Волосы, как чистая медь, на солнце так блестят, что глазам больно. Не знаю, что сказать. Сама тоненькая, как тростинка, но есть в ней что-то такое, что сразу заметно: не из простых. А как, бывало, глянет исподлобья, так иногда хочется под землю провалиться. Глаза у нее, как темный изумруд.
Эдвин вздрогнул.
– Отец обрадовался несказанно, когда ее нашел, – продолжал Арн. – По виду и не скажешь, Нитгард Тэлфрин – он как кремень, но все видели, как он на свою дочурку смотрит.
– Что значит – нашел?
– Это и значит. В походе мы были, на юге, там в одной деревне возле Апенраде девку рыжую нашли и графу доставили. Ну, вроде, подарок. Да подарок-то царским оказался: выяснилось, что она та самая и есть, что он почти двадцать лет искал. Дочку у него вроде как в детстве похитили.
– А звали ее как? – внезапно охрипшим голосом спросил Эдвин. – Или она так вам и сказала: Этирне я мол, Тэлфрин?
– Да нет. – Арн зевнул. – Сказала – Гвендиленой кличут. Она сама тогда о своих родителях не знала ничего. Все, спокойной ночи.
Солдат повернулся на бок и, ткнув пару раз кулаком заплечный мешок, который приладил вместо подушки, закрыл глаза. Уже через минуту до Эдвина донеслось его негромкое похрапывание.
– Мы поможем ему, – шепнул Эдвин Вульфару.
* * *
– Ну что же, вы сделали свой ход, – сказал Хильдеберт. Герцог злобно щерился, показывая длинные зубы, – и я понял ответ. Теперь моя очередь.
Двое наемников грубо схватили ее под локти и потащили в темноту. Гвендилена дергалась и стискивала зубы от злости. Ее вели по каким-то коридорам, широким, потом узким настолько, что приходилось идти гуськом, едва не задевая головой своды. Пол был неровный, и Гвендилена поминутно спотыкалась, больно ударяясь ногами о камни, а солдаты шли быстро, ориентируясь на блеклый свет редких железных фонарей, внутри которых еле теплились огнем крохотные кусочки пакли.
Ее затолкнули в камеру, мокрую и холодную, с вонючей лужицей посередине. Гвендилена принялась ощупывать стены, но тут же дверь открылась снова, и на пороге показался Хильдеберт с факелом в руках. Драгоценные камни на его камзоле сверкали всеми цветами радуги.
