Валентин начинает поиски в дорогих борделях, коих в Венеции несколько десятков. Все они теперь покрыты толстым слоем снега. Он идет туда не как клиент. Ему это не нравится, однако он должен найти эту загадочную синьору Джаллофи-шлюхе, которая поможет продавать эликсир. Существует вероятность, что он сможет что-нибудь разузнать также об актрисе и Певенш, а то и об убийце Тома. Он готов ко всему.
Он говорит хозяйке каждого борделя, что ищет не телесных утех, а куртизанку, с которой можно было бы мило пообщаться.
— Словами, понимаете, — поясняет он с улыбкой, которая действует в Венеции так же безотказно, как и в Лондоне. — Я плачу хорошо, — добавляет он, — ибо понимаю, что мое желание непривычно.
Хозяйки борделей патетично поднимают руки, показывая, что подобное удовольствие не из дешевых. В ответ Валентин похлопывает рукой по воображаемой куче денег, давая понять, как хорошо он понимает их смущение.
— И, конечно, — извиняется он, — мне нужна девушка, говорящая по-английски.
В этот момент он, как бы невзначай, интересуется, не возвращалась ли к ним из Лондона одна из их богинь.
Ответ на последний вопрос никогда его не удовлетворяет. Однако предприимчивые дамы принимают вызов и представляют на его суд большое количество девушек, среди талантов которых числится владение английским языком. О каждой они говорят, что она «бегло говорит на вашем языке, господин, и станет прекрасной компаньонкой для джентльмена вроде вас».
Почти все девушки подходят под описание Дотторе, даже Мимосина Дольчецца. Это совпадение придает задаче определенный шарм, который затушевывает раздражение и недовольство Валентина. В Венеции одни и те же качества высоко ценятся как среди аристократок, так и среди куртизанок: хрупкое телосложение, светлые волосы, правильные черты лица. Единственная разница состоит в том, что куртизанка должна быть бездетной и способной к интеллектуальной беседе, в то время как аристократка обязана рожать детей и держать язык за зубами.
Валентин расспрашивает куртизанок о синьорине Джаллофи-шлюхе, Мимосине и Катарине Вениер. При упоминании первого имени он слышит лишь смешки, а последнего — удивленные вздохи и вопросы:
— Вениер? В борделе? Вы что?
Валентин надеялся, что ему повезет больше. После каждого подобного разговора он все сильнее хочет пойти к аптеке «Черная летучая мышь», забыв обо всех этих тайнах, и забрать Мимосину. Каждый день ему все сложнее усидеть дома, глядя вслед удаляющемуся Смергетто. Но ему удается сдерживать себя. Он сидит за столом и планирует очередной ночной поход по злачным местам.
Он задает шлюхам вопросы и так и эдак, но ничего нового не узнает. С убийцей дела идут лучше. Несколько девочек из соответствующих заведений узнали его. Да, такой к ним действительно заходил. Но в половине случаев ему нужна была только информация. Не очень хороший клиент. А если ему нужна была девушка, то он обходился с ней грубо и плохо платил. Девочки задумчиво улыбаются и ударяются в воспоминания. Тогда Валентин сует им еще одну монету и быстро уходит, чтобы не тратить их время. Никто не знает цену потерянного времени так хорошо, как Валентин.
Никто из девочек не смог назвать имя убийцы или даже вспомнить толком его фигуру и стиль одежды, даже те, кто видел его полностью, так сказать. У него нет ни родинок, ни шрамов. Кажется, что его профессия — незаметность.
Валентин, теряя терпение, посещает один бордель за другим, строго по списку, тщательно составленному Смергетто.
Лишь в четырнадцатом борделе он находит что-то интересное.
Это роскошное заведение, скромный вход в которое находится на улице Баллони, как раз за площадью Сан-Марко. Войдя внутрь, человек сразу понимает, в какое место попал. В первой приемной комнате находится огромная картина с нарисованным банановым деревом, плоды которого, как известно, так любят женщины. В его тени можно увидеть огромное количество практически полностью раздетых дам, активно собирающих упавшие на землю бананы и ссорящихся из-за самых длинных плодов.
Комическая картина, ярко-желтые бархатные портьеры и обилие зажженных свечей придает месту ощущение беззаботности.
Гостеприимству хозяйки нет пределов. Она говорит ему, что все ее девочки владеют английским языком, поскольку ее заведение пользуется неслыханным спросом среди английской знати, приезжающей в Венецию. В отличие от других, она не вызывает ему одну девушку за другой для задушевного разговора, а приглашает в «банановую» комнату всех вместе, чтобы он мог им всем одновременно показать изображение убийцы и задать обычный вопрос.
Увидев портрет, одна из девушек в ту же секунду замирает.
Мадам кивает и делает практически незаметное движение рукой. Прочие девушки выходят, чтобы вернуться к привычным занятиям. Мадам бросает на Валентина внимательный взгляд, и он беззаботно кладет на один из богато инкрустированных столов золотую монету. Увидев ее, мадам улыбается и выходит из комнаты, плотно притворив за собой дверь.
Девушка хнычет. Она говорит ему по-английски с сильным местным акцентом:
— Это очень плохой человек, мой лорд! Будьте с ним осторожны!
— Ты знаешь, кто это?
— Его зовут Маззиолини. Он что-то вроде государственного шпиона. Два года назад он пришел как клиент. Я думала, что он выбрал меня по обычным причинам, — она рассеянно проводит ладонью по груди, — но в этом смысле он был какой-то несобранный. После этого он оживился и принялся задавать массу вопросов. Я ничего не подозревала, похвалилась успехами брата, который успешно торговал с английскими купцами. На следующий день он обвинил брата в сотрудничестве с иностранцами, и его изгнали из города. Это же была обычная торговля, никакой политики. Маззиолини знал это, но ему нужна была жертва. И когда брат вернулся раньше позволенного времени, чтобы присутствовать на похоронах матери, его убили. Маззиолини поклялся, что так будет. Так и случилось. Без сомнения, он сделал это сам.
Девушка замолкает и опускается на пол. Она кладет голову Валентину на колени. Он удивленно гладит ее по волосам и вытирает слезы платком, на котором остаются пятна от туши.
Наконец Валентин получил имя этого человека и доказательство его гнусной натуры. Он ощущает небольшое облегчение. Дело сдвинулось с мертвой точки. У него есть еще вопросы.
Она не отвечает на них. Вместо этого ей хочется рассказать о своих горестях.
По всей видимости, Маззиолини имел наглость не единожды возвращаться в этот бордель после того, что сделал. Естественно, в следующий раз он попросил другую девочку, поскольку эта была ему уже не нужна.
— Но она мой лучший друг. Она бы умерла за меня. Когда она увидела, кто перед ней, то напоследок подмешала ему немного чихательного порошка, пока он дремал. Это был большой риск, но он ничего не заподозрил. Он думал, что заболел, — улыбается она, вспоминая это, — даже когда так сильно чихал, что из носа шла кровь.
Она хихикает:
