Например, многие ошибочно считают, что во времена Георга III все люди носили напудренные парики, кринолины и фижмы. Действительно, подобная одежда была в моде какое-то время в самом конце XVIII века, однако в середине 1780-х годов, когда разворачиваются события романа, прически и наряды были проще. Волосы часто посыпали смесью муки, мускатного ореха, крахмала и, изредка, золотого песка. Порошком, содержащим мышьяк или белый свинец, иногда обрабатывали лицо, придавая ему модную мертвенную бледность. Говорят, что от вдыхания этого порошка с кожи возлюбленных скончалось шестьсот итальянцев. Губы красили красной штукатуркой. Брови брили, и на их место крепили искусственные, из мышиного меха. Но женщина могла, по желанию, быть изящной и выглядеть естественно, потому я не вдавалась в подробности, описывая все это, чтобы не заставить читателя зевать.
Я не нашла ни одного свидетельства о том, что Венеция использовала актрис в качестве шпионов. Но шпионаж был проверенным способом республики быть в курсе дел на континенте. Это государство в свое время завербовало в шпионы даже Казанову.
Прочее
Укулеле Певенш является анахронизмом, потому что появилась почти через сто лет после описываемых событий. Так назвали небольшой, похожий на гитару, инструмент, завезенный на Гавайи португальскими иммигрантами. Однако в то время существовали миниатюрные мандолины. Эти инструменты были очень популярны в XVIII веке, и многие композиторы, например Вивальди, включали их в оркестровки. Гендель, работая в Лондоне, также использовал мандолины.
История о Гензеле и Гретель очень давняя. Она была опубликована братьями Гримм. Братья записали большинство историй, обычно передаваемых устно, собирая материал в основном среди крестьян Гессена.
Скульптору Андреа Брустолону действительно заказывали многочисленные самшитовые и эбонитовые скульптуры для семьи Вениер. Большое их количество, включая деревянную гравюру с невольниками, до сих пор можно увидеть в венецианском музее, посвященном XVIII веку, Ка'Реццонико.
Благодарность
У меня есть много причин быть благодарной за ум, тепло и такт моего издателя Джилл Фоулстон и агента Виктории Хоббс из издательства А. М. Хис.
В Лондоне я хотела бы поблагодарить Карен Хоуэлл, куратора Музея театра, за помощь и энтузиазм; Уильяма Хелфенда и Владимира Ловрика за то, что вычитали рукопись, обращая внимание на медицинские описания; Джона Уэйта и Мелиссу Штайн за помощь в выявлении анахронизмов и прочих ошибок; Джиму О'Брайену за очищение рукописи от несоответствий; Кристине Благоевич и Джейн Биркетт за издательскую помощь; Дейва Феннела за исторические экскурсы о районе Клинк-стрит, Паолу де Каролис за добрый совет; Орнеллу Тарантолу и Клару Калео-Грин за внимание к моему итальянскому. Как всегда, я благодарю сотрудников Британской и Лондонской библиотек.
В Венеции хочу поблагодарить Кароль Сатьямурти за то, что позволила, чтобы я несколько раз убила ее на мосту у Фондамента де Л'Оджио; Люцию Спеццати и ее семью за гостеприимство в Ка'Зенобио; добрых сестер монастыря Сант-Алвизе за то, что позволили мне побродить по их прекрасному дому; полковника полиции Венеции Илио Чичери за то, что лично провел меня по закрытой территории, на которой находится бывший монастырь Святого Захарии. Как всегда, я благодарю Грациеллу, Эмилио, Фабрицио и всех остальных в кафе «Джино» в Сан Вио за капуччино в шесть утра. Мне надо бы заплатить за аренду их стола, который я постоянно занимала. И, наконец, большое спасибо Сергио и Роберте Грандессо за неизменную доброту, выраженную как на словах, так и материально.
