зачем… Неужели он уже тогда знал, что я нейтрален к излучению, что я ничего не понимаю и мною можно вертеть как угодно? Значит, знал Странник, знал, проклятый! И значит, это действительно дьявол, самый страшный человек в стране и, может быть, на планете. «Он знает всё», — сказал государственный прокурор, боязливо оглядываясь через плечо… Нет, не всё. Ты обставил Странника, Мак. Ты выиграл у дьявола. И теперь надо его добить, пока не поздно, пока он ещё не очухался, а может быть, его уже добили — прямо у ворот его собственного логова… Ох, не верю, не верю, не по плечу это ребятам, у Волдыря было двадцать четыре родственника с пулемётами… Массаракш! Я не успел даже сообщить Генералу на каторгу, чтобы он был готов поднять политических и гнать их эшелоном сюда. Но что бы там ни случилось, со Странником я должен покончить. Суметь покончить со Странником и суметь продержаться несколько часов, пока армию и Легион не свалит лучевое голодание. Никто ведь из них не знает о лучевом голодании, даже Странник, наверное, не знает, откуда ему знать, ведь во всей стране только я вывозил бедного Гая за пределы лучевого поля…
На шоссе было полно машин. Все они стояли кое-как — поперёк, наискосок, завалившись в кюветы. Раздавленные депрессией водители и пассажиры сидели, пригорюнясь, на подножках, бессильно свисали с сидений, валялись у обочин. Всё это мешало, всё время приходилось притормаживать, огибать, объезжать, и Максим не сразу заметил, что навстречу ему, со стороны города, тоже огибая и объезжая, но, почти не притормаживая, движется плоский ярко-жёлтый правительственный автомобиль.
Они встретились на сравнительно свободном участке шоссе и проскочили друг мимо друга, едва не столкнувшись, и Максим успел заметить голый череп, круглые зелёные глаза и огромные оттопыренные уши и весь поджался, потому что всё снова шло кувырком… «Странник! Массаракш! Вся страна валяется в депрессии, все выродки валяются в обмороке, а этот гад, этот дьявол опять как-то вывернулся! Значит, он всё-таки придумал свою защиту… И оружия нет… — Максим посмотрел в зеркальце: длинная жёлтая машина разворачивалась. — Ну что ж, придётся обойтись без оружия. Уж с этим-то совесть меня мучить не будет… — Максим нажал на акселератор. — Скорость, скорость… Ну, милая, ещё…» Жёлтый плоский капот надвигался, рос, уже видны над рулём зелёные пристальные глаза…
Максим бросился на него.
Ну, Мак!
Максим растопырился, упёрся, одной рукой загородил Вепря и изо всех сил надавил на тормоз.
В раздирающем вое и визге тормозов жёлтый капот со скрежетом и хрустом вломился ему в багажник и, сминаясь гармошкой, встал дыбом. Посыпались стёкла. Максим ногой вышиб дверь и вывалился наружу. Больно было ужасно, боль была в пятке, в разбитом колене, в ободранной руке, но он забыл о ней через мгновение, потому что Странник уже стоял перед ним. Это было невозможно, но это было. Дьявол, дьявол — длинный, сухой, грозный, с отведённой для удара рукой…
Максим бросился на него, вложив в этот бросок всё, что у него ещё оставалось. Мимо! И страшный удар в затылок… Мир накренился, чуть не упал, но не упал всё-таки, а Странник снова перед глазами, снова голый череп, пристальные зелёные глаза и рука, отведённая для удара… «Стоп, остановись, он промахнётся… Ага!.. Куда это он смотрит?.. Ну, нас на это не купишь…» Странник с застывшим лицом уставился поверх головы Максима, и Максим бросился снова и на этот раз попал. Длинный чёрный человек согнулся пополам и медленно повалился на асфальт. Тогда Максим перевёл дух и обернулся.
Серый куб Центра был прекрасно виден отсюда, и он больше не был кубом. Он плющился на глазах, стекал и проваливался внутрь себя; над ним поднимался дрожащий знойный воздух, и пар, и дым, и что-то ослепительно белое, жаркое даже здесь, страшно и весело выглядывало сквозь длинные вертикальные трещины и оконные дыры… Ладно, там всё в порядке… Максим с торжеством повернулся к Страннику. Дьявол лежал на боку, обхватив живот длинными руками, глаза его были закрыты. Максим осторожно придвинулся. Из покорёженной малолитражки высунулся Вепрь. Он возился и ёрзал, пытаясь выбраться наружу. Максим остановился рядом со Странником и наклонился, примериваясь, как ударить, чтобы покончить сразу. Массаракш, проклятая рука не поднималась на лежачего… И тут Странник приоткрыл глаза и сипло произнёс:
— Dummkopf! Rotznase!
Максим не сразу его понял, а когда понял, у него подкосились ноги.
Дурак…
Сопляк…
Дурак…
Сопляк…
Потом из серой гулкой пустоты ясно и отчётливо донёсся голос Вепря:
— Отойдите-ка, Мак, у меня пистолет.
Максим, не глядя, поймал его за руку.
Странник с трудом сел, всё ещё держась за живот.
— М-мальчишка… — прошипел он с трудом. — Не стойте столбом… ищите машину, живо, живо… Да не стойте же, поворачивайтесь!
Максим тупо огляделся. Шоссе оживало. Центра больше не было — он превратился в лужу расплавленного металла, в пар, в смрад; башни больше не работали, куклы перестали быть куклами. Ошеломлённые люди, приходя в себя, хмуро озирались, топтались возле своих машин, пытаясь сообразить, что с ними произошло, как они сюда попали, зачем они здесь и что делать дальше.
— Кто вы такой? — спросил Вепрь.
— Не ваше дело, — сказал Странник по-немецки. Ему было больно, он кряхтел и задыхался.
— Не понимаю, — сказал Вепрь, приподнимая ствол пистолета.
— Каммерер… — позвал Странник. — Заткните глотку своему террористу… и ищите машину…
— Какую машину?.. — сказал Максим тупо и беспомощно.
— Массаракш… — прокряхтел Странник. Он кое-как поднялся, всё ещё сутулясь, прижимая ладонь к животу; неверными шагами подошёл к Максимову автомобильчику и пролез внутрь. — Садитесь… быстро! — сказал он уже из-за руля. Потом он оглянулся через плечо на окрашенный пламенем столб дыма. — Что вы туда подбросили? — спросил он безнадёжно.
— Термическую бомбу.
— В подвал или в вестибюль?
— В подвал, — сказал Максим.
Странник застонал, посидел немного, откинув голову, потом включил двигатель. Машина затряслась и задребезжала.
— Да садитесь же вы наконец! — заорал он.
— Кто это такой? — спросил Вепрь. — Хонтиец?
Максим помотал головой, рывком открыл заднюю заклинившуюся дверцу и сказал ему:
— Полезайте.
Сам он обошёл машину и сел рядом со Странником. Автомобиль дёрнулся, в нём что-то завизжало, треснуло, но он уже катился по шоссе, нелепо вихляя, дребезжа незакрывающимися дверцами и громко стреляя глушителем.
— Что вы теперь намерены делать? — спросил Странник.
— Погодите… — попросил Максим. — Скажите хоть, кто вы такой?
— Я — работник Галактической безопасности, — сказал Странник горько. — Я сижу здесь уже пять лет.
