вытер ладонью могучий залысый лоб. — Нам нужны врачи… двенадцать тысяч врачей. Нам нужны белковые синтезаторы. Нам необходимо дезактивировать сто миллионов гектаров заражённой почвы — для начала. Нам нужно остановить вырождение биосферы… Массаракш, нам нужен хотя бы один землянин на Островах, в адмиралтействе этого мерзавца… Никто не может там удержаться, никто из наших не может хотя бы вернуться и рассказать толком, что там происходит…
Максим молчал. Они подъехали к машинам, загораживающим проезд. Темнолицый коренастый офицер, странно знакомо отмахивая рукой, подошёл к ним и каркающим голосом потребовал документы. Странник зло и нетерпеливо сунул ему под нос блестящий жетон. Офицер угрюмо откозырял и взглянул на Максима. Это был господин ротмистр… нет, теперь уже бригадир Боевого Легиона Чачу! Глаза его расширились.
— Этот человек с вами, ваше превосходительство? — спросил он.
— Да. Немедленно прикажите пропустить меня.
— Прошу прощения, ваше превосходительство, но этот человек…
— Немедленно пропустить! — гаркнул Странник громовым голосом.
Бригадир Чачу снова угрюмо козырнул, повернулся па каблуках и махнул солдатам. Один из грузовиков отъехал, и Странник бросил машину в открывшийся проход.
— Вот так-то, — проговорил он. — А ты думал — раз-два, и всё… Пристрелить Странника, повесить Творцов, разогнать трусов и фашистов в штабе — и конец революции…
— Я никогда так не думал, — сказал Максим. Он чувствовал себя очень несчастным, раздавленным, беспомощным, безнадёжно глупым.
Странник покосился на него, грустно улыбнулся, и тут Максим вдруг увидел, что никакой это не дьявол, и никакой это не Странник, и никакое это не чудовище, — очень немолодой, очень добрый и очень уязвимый человек, угнетённый сознанием огромной ответственности, измученный своей омерзительной маской холодного убийцы, ужасно огорчённый очередной помехой, поломавшей тщательно разработанный план, и особенно расстроенный тем, что помехой на этот раз оказался свой же — землянин…
— Не поспел я за тобой, — сказал он печально. — Проглядел я тебя, недооценил. Так, думал, мальчишка, жалко его, попал как кур в ощип… — Он снова усмехнулся и вздохнул. — Быстрые вы, однако, там ребята, в ГСП…
— Нет, — сказал Максим. — Вы не казнитесь так. Я ведь не казнюсь… Простите, как вас зовут?
— Зовите меня Рудольф.
— Да… Я вот не казнюсь, Рудольф. И не собираюсь. Я собираюсь работать. Делать революцию.
— Собирайся лучше домой, — посоветовал Странник уже без всякой надежды.
— Я дома, — сказал Максим нетерпеливо. — Не будем об этом больше… Меня интересуют передвижные излучатели. Что с ними делать?
— С ними ничего не надо делать, — ответил Странник. — Подумай лучше, что делать с инфляцией…
— Я спрашиваю про излучатели, — сказал Максим.
Странник вздохнул.
— Они работают от аккумуляторов, — объяснил он. — И зарядить их можно только у меня в Департаменте. Через трое суток они сдохнут… Но вот через месяц должно начаться вторжение. Обычно нам удавалось сбивать субмарины с курса, и до побережья доходили только единицы. А на этот раз они готовят армаду… Я рассчитывал на депрессионное излучение, а теперь их придётся просто топить… — Он помолчал. — Значит, ты дома. Ну, предположим… Чем же ты конкретно намерен теперь заниматься?
Они подъезжали к Департаменту. Тяжёлые ворота были закрыты наглухо, в каменной ограде чернели амбразуры, которых раньше здесь не было. Департамент стал похож на крепость, готовую к бою. А около павильончика стояли трое, и рыжая борода Зефа горела в зелени, как экзотический цветок.
— Не знаю, — сказал Максим. — Я буду делать то, что мне прикажут знающие люди. Если понадобится, я займусь инфляцией. Если придётся, буду топить субмарины… Но свою главную задачу я знаю твёрдо: пока я жив, никому здесь не удастся построить ещё один Центр. Даже с самыми лучшими намерениями…
Странник промолчал. Ворота были уже совсем близко. Зеф продрался через живую изгородь и вышел на дорогу. Через плечо у него висел автомат, и было издали видно, что Зеф зол, ничего не понимает и сейчас со страшными проклятиями потребует объяснений, почему его, массаракш, оторвали от работы, задурили ему голову Странником и заставляют как мальчишку торчать среди цветочков уже второй час подряд.
Комарово — Ленинград
1967—1968
