она мурлычет мне на ухо, трется бедром о мой член. И я готов зарыться в нее так же, как несколько минут назад.
— Не уходи… — стонет она.
Все, чего я хочу, — это остаться в этой постели рядом с ней, чувствовать ее тепло, а не садиться в самолет с Джио и отцом, чтобы встретиться с ирландцами на их территории, но это важно. Это часть того, как мы покончим с семейной враждой между нами. А еще Джио наконец-то узнает, что он должен сделать, чтобы помочь навести мосты между нами и ирландцами. Если бы я сказал ему об этом заранее, он бы никогда не согласился приехать, и у меня появилась бы еще одна проблема, которую нужно было бы решить.
Но так, в присутствии Патрика, он не сможет отказаться. Иногда приходится идти на жертвы ради семьи и ее безопасности, а это — его. В конце концов он меня простит.
— Прости меня, детка. Я обещаю вернуться к вечеру.
— Хорошо. — Она садится на колени, наблюдая, как я поднимаюсь, чтобы застегнуть рубашку и молнию на брюках.
Она ловит зубами нижнюю губу, ее взгляд скользит по моей груди и ниже, к бедрам.
— Лучше перестань так смотреть на мой член, иначе я сильно опоздаю на встречу.
— Как смотреть? — поддразнивает она, сужая свой похотливый взгляд.
Я застегиваю манжеты, поднимаю пиджак и надеваю его обратно, не сводя с нее взгляда.
Она растягивает губы в дразнящей улыбке, склонив бровь. И в мгновение ока я сжимаю ее затылок, грубо сжимая в кулаке ее волосы, и скрежещу, когда притягиваю свои губы к ее губам, облизывая между ними.
— Как будто ты умоляешь меня открыть твой рот силой и заставить тебя задохнуться.
Она хнычет, и мой рот мгновенно оказывается на ней, рыча, когда она стонет, все зубы и губы. Этот поцелуй… он голодный, сводящий с ума. Я целую ее так, словно могу больше никогда ее не увидеть, словно это последний поцелуй в нашей жизни. И являясь тем, кто я есть, вполне может быть правдой.
Когда я отстраняюсь, у нас обоих перехватывает дыхание.
— Если ты будешь продолжать так целовать меня, я могу просто не позволить тебе уйти. — Она задыхается, снова целует меня в щеку и обхватывает руками мои плечи.
— Я буду скучать по тебе. — Признание слетает с моего языка без колебаний.
— И я по тебе. — Она вздыхает, берет меня за руку и встает с кровати, ее пальцы проникают сквозь мои.
Она прижимается к моей щеке, глядя мне в глаза, и я чувствую внезапную тягу остаться, эту тяжесть в груди, возникающую из ниоткуда. Но я знаю, что должен идти. Эта встреча должна состояться сегодня. Дом патрулируют четверо мужчин. С девочками все будет в порядке.
Я достаю свою девятку и перезаряжаю ее.
— Возьми это, — говорю я ей, протягивая руку.
— Что? — Ее глаза округляются. — Я едва могу пользоваться таким.
— Конечно, это не выглядело так, когда ты направила на меня пистолет, пока я притворялся спящим. — На моих губах появляется ухмылка, пока мои черты не становятся суровыми.
— Это было… э-э… — Ее губы подрагивают. — По-другому.
— Да? — Я вскидываю бровь, обхватывая ее задницу, сжимая эту чертову штуку в своей ладони. — Как это, детка?
— На самом деле я не собиралась тебя убивать. — Она закатывает глаза. — Может быть. — Вырывается небольшой смешок.
— Мне станет легче, если я буду знать, что тебе есть чем защитить себя и Софию.
Ее черты становятся напряженными.
— Кто может причинить нам вред? Бьянки мертвы.
— Просто возьми его. В качестве меры предосторожности.
Я не напоминаю ей, что у меня много врагов. Некоторые из них даже выглядят как друзья. Нет причин заставлять ее волноваться еще больше.
— Хорошо. — Она неуверенно берется за ручку и берет его, глядя на него снизу вверх обеими руками.
— Я тоже это ненавижу, — говорю я ей. — Но за это приходится платить тем, что ты моя.
Я приближаю свои губы к ее губам и нежно целую ее.
— И ты моя, — шепчу я. — Вся моя. Помни об этом.
ГЛАВА 36
МАЙКЛ
— Как ты думаешь, что он захочет? — спрашивает Джио, когда мы подъезжаем к частному аэропорту, где уже стоят два внедорожника.
Ирландцы не отличаются пунктуальностью.
— Мы это узнаем, — говорит мой отец. — Но если это голова твоего брата… — Его глаза переходят на меня, пока мы идем к машинам. — Ты отдашь ее им.
Я делаю быстрый, тягучий вдох.
— Я соглашусь с тем, что лучше для этой семьи. Ты забываешь, что теперь я главный.
В моем тоне звучит тихая ярость, и он знает меня достаточно хорошо, чтобы почувствовать это.
Он хмыкает слева от меня.
— А ты забываешь, кто я, черт возьми, такой.
— Я не забыл, — отвечаю я.
— Эй, вы двое. Расслабьтесь. — Джио ругается под нос, когда мы приближаемся к мужчинам в черной одежде, ожидающим нас с винтовками наперевес.
Мы разводим руки в стороны, пока они нас досматривают. Но они не проверяют наличие оружия. Они проверяют провода. Нельзя быть слишком осторожным.
Забравшись на заднее сиденье внедорожника, мы едем в тишине по небольшому городку в ста милях от Бостона. Патрик любит держаться особняком, поэтому он купил большой участок земли — я говорю об акрах сельскохозяйственных угодий — и построил там кучу домов для трех своих сыновей и двух дочерей, а также еще несколько для тех, кто ему предан. Ходят слухи, что там же находится и академия нового поколения. Где дети становятся убийцами. Но никто никогда ее не видел.
Машина останавливается перед огромным трехэтажным домом из красного кирпича, вдалеке пасется скот, разбросанный по яркой зелени. Место обманчиво. Никто и подумать не может, что мафия обитает в таком месте.
— Следуйте за мной, — говорит один из мужчин.
Мы, шаркая, входим в дом, в воздухе витает запах чеснока.
— Заходите, заходите, — гремит голос Патрика, когда он выходит из комнаты, чтобы поприветствовать нас у двери.
Он вытирает руки о фартук, одетый в джинсы и обычную белую футболку. У него седые волосы, присыпанные черным, в тон его густым бровям. Он почти такого же роста, как мы с братьями. Глядя на него, никто не заподозрит, что он руководит одной из самых могущественных преступных организаций в стране. Их синдикат действует на территории трех штатов. У них есть деньги. Территория. Оружие.
И самое главное — у них есть лидер, единственная цель которого — рост.
— Вы должны извинить мой
