В огромном кабинете сидели двое – Сергей и Старков.
Сидели друг против друга, молчали, словно выжидали что-то. Первым не выдержал Кузьма, натянуто улыбнулся:
– Ну? Говори.
– Скажу, – с такой же улыбкой ответил Старков. – Он работает на Вахтанга.
– Давно?
– Месяц-полтора.
– То есть после гибели Дарьи?
– Думаю, одно с другим связано. Ее убили, его запугали.
Кузьма помолчал, поднял голову:
– Почему я должен тебе верить? Я Санька знаю не первый год.
Старков пожал плечами:
– Можешь не верить. Поверь человеку, которого он привел к себе на работу.
– Кажется, Павлу?
– Это уже не имеет значения, как его зовут. Наверно, Павлу.
– Где он?
– В подвале. Спустишься?
– Ты для этого попросил меня приехать именно сюда?
– Прости. Я понимал, что ты вряд ли мне поверишь. Попробуй убедиться сам.
Они спустились в подвал. Тяжелую бесшумную дверь им открыл дюжий мужик, молча пропустил в ярко освещенную комнату.
Посередине комнаты на табуретке сидел «родственник» Санька, исподлобъя смотрел на вошедших. От яркого света глаза его слезились, на лице были видны следы побоев, но руки были свободны, без наручников.
Сергей подошел к нему почти вплотную, какое-то время молча изучал его.
– Тебя били? – спросил.
– Да, – разбитыми губами произнес парень.
– Зачем?
– Чтоб раскололся.
– Раскололся от боли?
Тот взглянул на Кузьму, криво усмехнулся:
– От бессмысленности… Бессмысленно стало упираться. Все равно убьют – не вы, так они.
– Тащишь за собой Санька?
– Он сам за мной тащится, – парень сплюнул кровавую слюну. – Не умеет работать. Знал бы, не стал бы связываться.
– Что он успел сдать Вахтангу?
– Твои связи… некоторые бумаги по нефти, по банкам. Предупреждал о встречах. Например, о «Мандарине»… – Парень снова поднял голову, неожиданно жалобно, чуть ли не по-детски попросил: – Может, отпустишь, Кузьма? Я скроюсь… в медвежий угол сбегу… ни одна собака не найдет. Только не убивай, отпусти.
Сергей помолчал, разглядывая его, встретился с его просящими глазами.
– Подумаю.
Повернулся и резко пошел на выход.
Когда поднимались наверх по ступенькам, Старков спросил:
– Неужели отпустишь?
Сергей оглянулся:
– Я-то отпустил бы, да вот ты вряд ли. – Нащупал пуговицу на рубашке Старкова, повертел ее, попросил: – Санька не трогай. Я сам решу, как с ним поступить.
Охранники стояли за его спиной, а он звонил в хлипкую и невзрачную дверь длинно и настойчиво.
Наконец дверь открылась, и на Сергея удивленно уставился сонный и пожеванный Костя.
– Кузьма… – улыбнулся по-доброму, мягко. – Вот уж никак не ожидал.
Сергей кивнул охранникам, чтобы оставались на площадке, вошел в прихожую.
– Один дома?
Костя продолжал улыбаться.
– Нет, не один. Вдвоем.
Сергей нахмурился.
– С женщиной?
– С компьютером.
Оба рассмеялись шутке, прошли в комнату. На столе царил полнейший беспорядок, мерцал включенный монитор компьютера.
– Сижу по уши в Интернете, – объяснил Костя. – Хочешь, покажу?
– В следующий раз. – Кузьма чуть ли не насильно усадил его на кровать, примостился рядом. – Есть разговор.
– Наконец-то, – оживился Костя. – А то я решил, что про меня совсем забыли.
– Не забыли… – Сергей улыбнулся, повторил: – Тебя мы не забыли… – снова улыбнулся, но улыбка показалась виноватой. – Помнишь Санька?
– Что значит – помнишь? – возмутился Костя. – Я его знаю. Можно сказать, друзья с детства… С ним что-то стряслось?
– Пока нет.
– Что значит – пока?
– Пока значит пока… Сегодня не стряслось, завтра может стрястись.
Глаза Кости под очками стали большими и круглыми.
– Хочешь сказать, что должен его?..
– Да, – кивнул Кузьма, – ты его должен.
Тот все никак не мог поверить в услышанное.
– За что?
– Ссучился.
– На него не похоже. Ты с ним говорил, Кузьма?
– Я не смогу с ним говорить.
– Боишься?
– Боюсь. Боюсь, что дрогну. Пойму и прощу.
– А я? Ведь мы с ним ходили в один и тот же класс.
– Я, Костя, пришел именно к тебе. Ты должен убрать его. Тихо, мирно, незаметно. Чтобы даже он сам не понял, что произошло. Как бы уснул… Навсегда уснул. Никого другого об этом я попросить не смогу.
– Это жестоко.
– Понимаю. Но у меня нет иного выхода. Сделай, Костя, так, чтобы Санек ничего не понял. Даже не удивился.
Костя помолчал, снял очки, протер их.
– Хорошо, я сделаю.
Джипы Кузьмы остановились возле дома, в котором находилась квартира Пантелеева. Сергей в сопровождении Старкова и охраны вошел в подъезд, сказал дежурному милиционеру, вставшему на их пути:
– К Пантелеевым.
– Как доложить?
– Сергей Кузьмичев.
Милиционер, не спуская глаз с прибывших, набрал номер, сказал:
– Здравствуйте, звонит дежурный. К нам Сергей Кузьмичев. Их несколько. Хорошо. – Положил трубку, развел руками: – Всех пускать не велено. Кто с вами?
– Вот он, – показал Кузьма на Старкова. – Владимир Старков.
Они подали документы, дежурный внес данные в журнал, козырнул:
– Можете идти.
Поднялись на соответствующий этаж, Сергей нажал на кнопку звонка. За дверью послышался звук шагов, затем (судя по всему, их разглядывали в глазок) женский голос попросил:
– Отойдите от двери, чтобы я видела, что вас двое.
Они сделали пару шагов назад, после чего дверь открылась, и на пороге предстала молодая, красивая, в черном платочке женщина, виновато улыбнулась:
– Простите, но по-другому сейчас нельзя. – Посторонилась, позволила гостям войти.
Квартира со времени гибели хозяина не потеряла своего богатого убранства, лишь шторы были приспущены да зеркала занавешены черной тканью.
Хозяйка проводила гостей в одну из дальних комнат, поинтересовалась:
