заорать было подавлено собственной волей — сжатая ладонь наполнилась кровью из пальца, накапавшей на платье для сна. А может, от нее и ждут, чтобы она заорала? Кто ждет? Она знала одного такого — и облик архимага, возникший перед взглядом во вспышке ненависти, позволил споткнуться, оборвав навязанные движения.
В следующий раз Аркадия споткнулась уже осознанно, с радостью свалившись прямо на холодный камень пустынного коридора. Кажется, расцарапала щеку и отбила бедро — руки поднять не получилось, падение вышло жестким. Зато вспышка боли вдохнула новую злости в тело — и Арика не позволила чужой воле заставить ее встать. Цепляясь пальцами, она поползла вперед, лихорадочно оборачиваясь и узнавая это место — двигаясь осознанно, уже будучи уверена куда и зачем. Благо пока чужая воля и ее намерения совпадали векторами, ноги ей даже помогали.
Но потом она отчаянным усилием заставила себя бросить тело в сторону длинного коридора с комнатами храмовников — и злая воля, контролировавшая тело, скрутила мышцы до слез, наказывая за неподчинение. Однако там, где была боль, Аркадия с детства научилась черпать силу — и царапая губы зубами, девушка вновь подтянула себя к цели.
Арика вцепилась в дверь седьмой комнаты справа, забив кулаками по дощатой двери. Лишь бы был на месте. Лишь бы не сдох, не сгинул и не пропал, как она отчаянно жаждала все прошлые дни.
— Чего тебе? — хмурый и сонный Филипп выглянул за порог, на мгновение задержал взгляд на скорчившийся у ног Аркадии, оглянулся по сторонам и немедленно затащил ее внутрь помещения.
Вновь воровато выглянув за порог, Фил закрыл дверь, задвинул засов и помог Арике встать.
Ее немедленно поволокло на выход, но силы воли пока хватало, чтобы не давать пальцам уцепиться за засов.
— Свяжи меня! — от отчаяния вырвалось у Аркадии, панически оглянувшейся на Филиппа.
За спиной его виднелась небольшая комнатка с расстеленной кроватью и спящей на ней темноволосой девушкой.
— Что за манеры для высокой леди… — перехватил темный ее руки, что уже лежали на замке, и развернул спиной к двери, удерживая за плечи, — тем более, мне есть кого.
По счастью, тон его оставался серьезным, а взгляд внимательно изучал ее зрачки и кожный покров.
— Да сделай что-нибудь!.. — в отчаянии шепотом закричала Аркадия. — Запри, обездвижь! Оно влечет, оно утягивает!
— Хорошо, — кивнул Филипп, опрометью бросившись разрывать простыню на полосы.
Разбуженная суетой девчонка приподнялась над кроватью.
— Фил, что происходит? — опасливо смотрела она на гостью.
— Спи, — строго бросил Фил, и девчонка покладисто улеглась обратно, повернувшись спиной и закрыв лицо подушкой.
«А ведь эта одна из темных», — отметила Аркадия цепкой памятью за миг до того, как чужая воля заставила ее вновь биться телом в дверь.
— Филипп! Быстрее! — царапала Аркадия дверь ногтями, пытаясь задержать взбунтовавшееся тело, желающее шагать по коридору по своей воле.
— Все, повернись лицом. И когти свои убери! — Филипп завершил приготовления и подступил к облегченно выдохнувшей Арике.
Темный плотно связал ей ноги, руки, заставив, наконец, облегченно выдохнуть, склонив голову — и проморгать момент, когда Филипп ловко свяжет ей рот, оставив узел кляпа на затылке.
— М-м-м! — возмутилась Аркадия.
Голос-то ей подчинялся — что за болван!..
Филипп резким движением поднял ее на ноги и открыл дверь за ее спиной.
— Хорошей ночи, — мягко произнес он, поцеловав шокированную демоницу в лоб.
Затем рассек ей путы на ногах, повернул к выходу и подтолкнул в спину. Позади равнодушно лязгнул засов. А Аркадию, связанную по рукам и лишенную возможности даже заорать, вновь поволокло по коридорам.
Коридор, еще один. Лестница, что уводит все ниже и ниже. Еще один пролет, и в лицо дохнуло сыростью и холодом подземелья, а любезно приоткрытая массивная створка впереди предсказала маршрут.
Аркадия сопротивлялась. Она падала, скатывалась с лестницы и пыталась выброситься через витражные окна — но с завязанными руками путь она больше не выбирала, а каждое падение завершалось подъемом и продолжением движения. Арика даже орала сквозь кляп в надежде, что кто-то услышит — но ни одной души на пути… Только слезы на щеках и клятвенное желание отрубить Филиппу руки и ноги, оставив так умирать.
Ступени новой лестницы вели еще ниже и ниже. Аркадия считала их — на третьей сотне стало теплее; возникло движение воздуха, гудевшего близким пламенем и наполненного шепотом людских голосов. Волна подчинения вновь накатила на девушку — и шаги стали шире, а вопль отчаяния застрял в горле сухим комом.
Новый коридор — темный, с отсветом из приоткрытой двери в самом его конце, был буквально пропитан шепотами людей и шорохами тканей. Аркадия не слышала даже своих шагов — вместо них бешеным ритмом стучало сердце.
Шепоты сплетались в слова, слова в фразы — на языке неизвестном, тягучем и вкрадчивом. Речитатив, песня, стон и обещание — все было в этих звуках, что тянули ее к себе своим ритмом. А еще там было слово «Аркадия» — повелительное, бьющее кнутом по нервам и заставлявшее делать шаг за шагом.
— Аркадия, — вздохнул воздух вновь, когда она продавила дверь и вошла внутрь.
— Аркадия! — торжественно вознеслось под высокий купол подземного храма, когда она покорно зашагала дальше.
— Аркадия… — наполнилось предвкушением в голосах двенадцати закутанных в фиолетовые балахоны фигур, когда девушка увидела декаграмму с пустующим жертвенным столбом в центре, куда вели ее ноги.
Гудели огнем факелы на стенах — пронизывающий подземелье сквозняк раздувал темно-алое пламя, создавая дрожащие тени.
Непоколебимо горели огни в узлах многогранника, вычерченного алым на каменном полу — словно этот огонь не был частью мира. Аркадия попыталась упасть в огонь, чтобы нарушить заклинание — и у нее почти получилось… но мягкие, заботливые руки аккуратно подхватили легкое тело, и отнесли к столбу. Удивленно цокнули, рассмотрев завязанные Филиппом узлы и ловко заменили их врезавшейся в кожу плетеной веревкой, примотав к столбу за ноги, руки и плечи.
А затем в руках одного из них, что продолжали скрывать лицо глубокими капюшонами, появился кривой красноватый нож.
— Я сам отдам ему жертву, — дернулась рука с ножом в сторону ближайшего сторонника, что с возмущенным шипением подступился ближе.
— Мы договорились сделать это вместе, — осторожным хором попеняли ему другие сторонники.
Аркадия аж выдохнула.
«Да чтобы вы передрались!» — взмолилась она, страдая от боли в руках.
Чужая воля исчезла с завершением речитатива — но как-то
