уже почти догнал меня в росте. К следующему дню Рождения уже перегонит. Ему есть в кого, Северские высоченные, и Гриша равняется на них, каждый месяц проверяет, насколько подрос.
Его цель - добраться до Севастиана и его метра восьмидесяти семи.
- Кажется, готово, - папа наклонился над мангалом и с наслаждением втянул носом аромат шашлыка. - Могу, поклясться, пальчики оближете.
- Верим, - с улыбкой выложила огурец в салатницу и покосилась на коляску, когда оттуда раздалось кряхтение. Оно тут же смолкло, но я все равно заглянула.
Крошечка моя. Спит так сладко, что любоваться ей можно бесконечно, этими щечками, этими глазками, носиком-пуговкой. Не ребенок - маленькое чудо, мечта. Знаю, что уже кушать пора и она вот-вот проснется, посмотрит на меня...
И от ее темного внимательного взгляда грудь затопит тепло.
- Над именем-то думаете? - шепнула Гела и наклонилась к коляске с другой стороны. - Ребенку скоро полгода, а вы все тянете.
- Ну уж не полгода, три месяца, - оскорбилась.
- Где три, там и четыре. А там и полгода не за горами. Зачем тянете?
- Мы не тянем, - отодвинула ее от коляски. - Мы выбираем.
Гела хмыкнула - сама видела стопку книг, что громоздится на моей тумбочке, я их каждый вечер просматриваю и во всем сомневаюсь, на свете столько прекрасных имен! С Габи было проще - на ее имени настояла Гела, хотела, чтобы оно начиналось на ту же букву, что и у Гриши. И, конечно, у бабушки.
Мне имя Габриэла понравилось, моим мужчинам тоже - проблемы не было.
А как быть с малышкой?
Самой себе клянусь, что к тринадцатому числу, когда ей исполнится три месяца - самое лучшее в мире имя будет ждать ее.
- Папа приехал! - взвизгнула Габи и подскочила с покрывала. Босиком понеслась по траве к машине.
Сощурилась.
Там Тим и Севастиан, они первые. Арес обещал, что будет к пяти - смотрю на часы.
Ладно, у него есть еще двадцать пять минут.
Едва Тим выбрался из машины - на него с разбегу запрыгнула Габи. Она вертится у него на руках и что-то щебечет, он ее крепко прижимает к себе, а я этой парочкой любуюсь.
- Что думаешь? - рядом негромко спросила Гела.
- Не знаю, - слукавила.
Никто об этом не говорит, никаких анализов и тестов, наши дети - это наши дети. Но, кажется, что младшие Северские сами разобрались и все для себя решили, это странное, но безошибочное чутье.
Габи называет папой только Тима. Гриша - только Севастиана. И никто из нас об этом не просил, никто не подговаривал детей, не делил их - так просто случилось.
И я верю, что это судьба.
- Обалдеть, какой запах, - Тим сбросил обувь прямо у машины и с дочкой на руках босиком двинулся по траве к нам. - Роман, ты - великий кулинар.
- Ерунда, - гордо приосанился папа. Сдернул цветастый фартук и озабоченно оглядел стол. - Где там именинник потерялся с посудой? Григорий!
- Иду! - сын как раз показался с тарелками в распахнутых дверях. Бутылочкой он махнул Севастиану - тот достает из багажника какую-то огромную коробку.
Почти все в сборе.
Смотрю на часы.
- Привет, - губами коснулась щеки Тима и шепотом спросила: - Что купили в подарок?
- Секрет, - он ласково щелкнул меня по носу хитро улыбнулся.
Со мной не советовались потому, что знают - я не удержалась бы и все разболтала Грише. И теперь мне так любопытно, что глаз не свожу с коробки, которую Сева оставил у машины.
Большая.
И, тяжелая, кажется.
- Почему музыки нет? - Севастиан приблизился и сгреб меня в охапку, чмокнул в висок. - Я хочу танцевать.
- Ты ж мой хороший, - хихикнула, прижавшись к нему. - Там что-то с колонками. Я не разбираюсь.
- Сделаем, - он кивнул. - Гриш, пойдем глянем.
Они с сыном двинулись обратно к крыльцу, к аппаратуре, а в воротах, наконец, показалась машина Ареса.
Улыбнулась и пошла навстречу.
С заднего сиденья он достал огромный букет розовых роз и вручил его мне, когда я остановилась рядом.
- Самой красивой мамочке. Не опоздал?
- У тебя еще даже несколько минут осталось, - с удовольствием зарылась носом в нежные лепестки.
- А дочка уже кушала?
- Нет, сейчас проснется.
- Отлично, я сам покормлю, - Арес уставился на коляску. - Слушай, на счет имени...Может, Мирослава? Кратко Мира. Или Слава.
- Почему Мирослава?
- Ну потому что, - он обнял меня за плечи и повел к столу. - Это красиво. И сильно. Светлое имя. Нет? - он сдвинул брови.
- Да, - засмеялась. - Мирослава, - повторила медленно, смакуя. - У малышки тоже спроси, как ей.
- Будет сделано.
Арес отпустил меня и склонился к коляске, а мы с цветами пошли за водой и вазой. Когда вернулась из дома в саду уже играла музыка. Захихикала, наблюдая, как Севастиан танцуют с Габи и посмотрела на небо.
Чистое, нет ни облачка.
Дождя не будет, хотя синоптики обещали.
Я теперь часто подмечаю всякие разные детали.
И поняла одно.
Нет ничего безусловного правильного, вечного, абсолютного...
Ничего, кроме любви.
