Твоя сестра одарена множеством талантов, и один из них – дар проницательности, но ты куда умнее и уже сообразил: противиться мне не стоит. Разве на Небесах нужны однорукие? – Хоцзучжоу усмехнулся: – Это даже смешно! Какие последователи будут молиться такому богу? Разве что немощные да старики, но и те наверняка постесняются просить помощи у такой же калеки, как и они! Как думаете, молодой господин, не проверить ли нам это?
– Стой! – Ба Циншан бросил оружие в сторону.
Будущего бога более не мучил вопрос, почему демон не лишил их жизни, – главное, чтобы сестра сейчас не пострадала. Он знал, как она будет гневаться на него, но все же принял поражение с гордо поднятой головой, не поддаваясь внутренним разногласиям. Хоцзучжоу сразу отпустил Ба Вэньлинь.
– Глупец… – первое, что услышал Ба Циншан, когда подбежал к сестре. – Какая же ты… тряпка! – И она ударил его по лицу.
На тренировочном поле, да и на показательных боях, Ба Вэньлинь казалась брату подобной пламени от свечи, которое тянется ввысь. Даже постыдно падая на колени перед учителем, она гордо держалась, вытирала потеки крови, вставала, пока были силы, продолжала биться и никогда не позволяла своему внутреннему огню захватить разум. Но сейчас она вспыхнула, словно пожар на сухом поле.
– Трус! Какой же ты никчемный, отпусти!
Осознание надломленности гордыни сестры стало непостижимым для Ба Циншана. Сквозь слезы и боль, с повисшей рукой Ба Вэньлинь все же нашла в себе силы встать на ноги самостоятельно, а после, развернувшись к демону, плюнуть ему в ноги. Шок прошиб обоих, лицезреющих пренебрежительный поступок. Воздух вдруг стал невыносимо сухим, обжигающим кожу; лицо демона потемнело. Казалось, что вот-вот произойдет что-то страшное, да таких размеров, что спасения не найти нигде и никому. Потому Ба Циншан закрыл своим телом сестру, когда заклинатель вскинул руку. Будущий бог почувствовал спиной жар огнища. В глазах все потемнело, и даже звуки внешнего мира умолкли.
– Ты… ты что творишь?!
Под непонятное возмущение брат с сестрой обернулись и поначалу ничего не увидели, даже самого заклинателя, чей голос сейчас раздался, – вокруг была чернота да и только. Однако, окинув взором непроглядную темноту высотой не меньше пяти чжанов, а длиной – десять, они разглядели нечто огромное, похожее на змея. Нет! На черного, как сажа, дракона! Когтистая лапа животного придавила к земле бурлящую энергию пламени. И, видимо, поэтому холм не вспыхнул – огонь был пленен, словно мелкая добыча. С запада подул ветер, очаг растворился в странной мгле вместе с существом. Ба Циншан с сестрой снова встретились лицом к лицу с противником. Боги лично вмешались в судьбу своих последователей? Каждый так размышлял. Однако не успели трое что-либо предпринять, как темный туман резко сгустился и из него появился мужчина. В точности как тогда, в ущелье Шуйлун, из ниоткуда. Неизвестный в черных одеяниях обернулся:
– Скрылись оба с моих глаз. Немедленно.
Веселое расположение духа заклинателя огня мигом испарилось.
– Ты… ты их защищаешь? Да эти дети – будущее небесное отродье!
В ответ последовала неожиданная для Хоцзучжоу реакция:
– Без тебя знаю.
– Так не пойдет… – Отойдя в сторону, демон вскинул руку над головой. Земля под ногами будущих богов раскраснелась, как металл в печи, и словно начала закипать. Заклинание моментально разрасталось, отрезая пути к отступлению. В конце концов из-под ног наследников вырвался горячий пар с характерным свистом. Требовалось действовать немедленно. Ба Циншан подхватил сестру, бросился вниз, в сторону столицы, но внезапно почувствовал мощный толчок сзади. Твердая почва, буквально как брызги бурлящего масла от капли воды, разлетелась в стороны. Оба были отброшены в сторону мощным порывом горячего воздуха от возникшего столба огня.
* * *
Диалог У Чана и незнакомки на городской площади прервался из-за внезапной вспышки на высоком холме неподалеку.
– Зачем они продолжают жечь все вокруг? – проговорил он.
Приказав своре собак окружить будущего бога плотным кольцом, незнакомка выкрикнула:
– Эй! Прояви хоть каплю уважения к своему противнику! У нас тут как-никак прелюдия перед началом битвы, а ты отвлекаешься!
– Чушь! К чему мне эти разговоры, если я не в силах понять, зачем тебе все это? Сама сказала, что смертная…
Девушка игриво отбросила свисающую косу назад, и У Чан приметил на руке незнакомки дивный браслет с дюжиной маленьких колокольчиков. Все ее одежды были серых цветов – от верхнего одеяния длиной до колена до широких в бедрах штанов. Даже прозрачная вуаль, прикрывающая нижнюю часть лица, ничем не выделялась, а вот украшение на ручке очень даже. Браслет, пожалуй, весил пять, а то и все десять лян[99], поскольку был увесистым и из золота.
«Чей-то щедрый подарок?» – Мысль молниеносно пронеслась в голове наследника и тут же улетучилась. Его интересовала отнюдь не красота изделия, а тот факт, что звук колокольчиков, который он до этого слышал, не появлялся, как бы девушка ни трясла рукой.
Наконец барышня произнесла:
– Раз я смертная, мне обязательно нужны причины, чтобы встать у тебя на пути?
– Без ветра не бывает волны. Даже муравей, что тянет непомерный вес, имеет их.
– Странно… Разве он не делает это только потому, что того требует общество? В нем заложено стараться ради общего блага, вот он и не думает ни о чем другом.
У Чан усмехнулся:
– И вот ты стоишь передо мной в качестве недоброжелателя. Значит, у муравья все же есть причины?
Девушка ненадолго задумалась, скорчив глупое выражение лица и хлопая большими глазами, а после воскликнула:
– Не переиначивай мои слова. – Она обошла стороной У Чана и возмущенно продолжила: – Ах! Ты хочешь сказать, что я тот самый муравей? По-твоему, я настолько глупа, чтобы не понять твоих речей? Кто ты? Ты довольно юн для рядового и слишком богато разодет для простого люда. Я не местная, однако, увидев, как вы лихо разобрались с вертихвосткой Суин[100], могу точно предположить, что вы трое – избранные Небесами.
– Кто такая Суин?
Девушка хихикнула, и ее личико приобрело несвойственное ее красоте подлое выражение:
– Та самая змеюка с образиной вместо лица. Ух и мерзкая же бабища, все норовила наши с господином дела выведать – вот ее чрезмерное любопытство и погубило! А ее, между прочим, здесь совсем не должно было быть. Впрочем, это уже не так важно. Ответь лучше, понимаешь ли ты, почему я остановила именно тебя, а не кого-то другого из вашей компании?
Недолго размышляя, У Чан предположил:
– Думаю потому, что для тебя я самый легкий противник.
– Не совсем, однако тоже верно. От тебя странным образом исходит темная энергия. Пока я за вашей троицей наблюдала, все никак не могла понять, почему твои напарники этого не замечают? С Суин так жестоко обошлись, а с тобой панибратствуют. Вот я и схватила тебя, чтобы узнать твою истинную сущность!
– Бред. Если бы та демоница не стремилась откусить нам головы, то осталась бы цела.
– Тц-ц, да много ты знаешь, пацан! Вы, смертные, прямо бредите идеей истребить демонов…
Услышав неприязнь в девичьем голосе, У Чан выпалил:
– Да много знаешь ты! За весь наш разговор ты так и не ответила ни на один вопрос. Что вас привело в Лунъюань? Зачем ты прислуживаешь демонам? Хотя ты и этого наверняка не знаешь, потому что ты – ведомая безделушка, которой легко запудрить мозги.
– Замолчи! Замолчи! – Девушка впала в истерику. Не желая более слушать, она с остервенением топнула ногой. – Да как у тебя язык только повернулся оскорблять меня? Господин Хоцзучжоу – самый честный, он бы никогда не стал меня обманывать! И этому подтверждение я! – Она горделиво указала рукой на себя и пояснила: – Мне уже позволили выбрать имя, которым меня в царстве демонов все называют, – Ланьли![101] Знал бы ты, что именно это значит, молчал бы! Господин Хоцзучжоу без ума влюблен в меня!
Имя Ланьли мало соответствовало характеру девушки: нежностью и утонченностью орхидеи она не обладала. У Чан прыснул:
– Так вот в чем причина – ты любовная утеха!
На надутом от обиды личике появились морщинки, а после гнев блеснул в глазах Ланьли.
– Такому юнцу, как ты,
