Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133
китайцы говорят о престиже российского футбола последнего десятилетия, то говорят они, пожалуй, с должным уважением лишь о немногих наших тренерах. В их списке неизменно фигурируют Непомнящий, Бышовец и… Игнатьев. Почему? Потому, что для китайцев практически непременным условием приглашения в свои клубы является вопрос опыта работы с национальной сборной с высоким рейтингом ФИФА. Мы, кстати, в «Совинтерспорте» до сих пор удивляемся, как нам удалось убедить китайцев пригласить в 2000 году в один из сильнейших клубов, «Ляонинь Фушень», Евгения Васильевича Скоморохова. Поскольку Евгений Васильевич (работавший в свое время в «командах» Лобановского и Иванова), тренер квалифицированный и с международным опытом (он много лет проработал по контрактам «Совинтерспорта» в Иране и Эмиратах), не имел в своем послужном списке главного — непосредственного опыта работы главным тренером национальной сборной…
Кандидатуру Игнатьева мы начали прорабатывать в Китае заранее, ещё с конца 1999 года, хотя понимали, что Борис Петрович был связан обязательствами с «Торпедо-ЗИЛ» и не мог ехать в Китай. Игнатьев всегда заверял нас в своем желании продолжать сотрудничество и просил меня всегда иметь его кандидатуру в виду. Наш партнер в Китае, господин Хан, направил данные и провел соответствующую проработку практически со всеми клубами высшей лиги. Эта работа по «раскручиванию» имиджа тренера никогда не пропадает даром — нет-нет, да и пригодится. В начале ноября 2000 года несколько клубов, наконец, подтвердили нам свою серьезную заинтересованность в Игнатьеве. Единственное, что могло повредить положительному имиджу Игнатьева, это жесткое (хотя, в большей степени странное) требование китайских клубов, что возраст предполагаемого кандидата не должен превышать 60 лет, а Борису Петровичу-то уже было 61!!! Тут хочешь, не хочешь, а вспомнишь искрометное высказывание Анатолия Бышовца по поводу 60-летнего юбилея Валерия Васильевича Лобановского: «Мне кажется, тренером можно работать до шестидесяти лет. А потом начинается „не то“. Природу не обманешь»… В нашем случае нам просто повезло, поскольку биографию Игнатьева мы направляли заранее, когда Борис Петровичу было 59 лет (впоследствии мне пришлось «объясняться» с руководителями «Шаньдуня» по этому поводу), в общем, невольно обманули китайцев… В конечном итоге мы получили для Игнатьева официальное приглашение от господина Хана на приезд для переговоров и возможного подписания контракта с клубом «Шаньдунь». Борис Петрович тогда отдыхал в Карловых Варах. Я связался с ним, и Игнатьев дал «добро», предоставив «Совинтерспорту» эксклюзивные полномочия на представление его интересов в Китае.
Неожиданно на сцене событий появилась «группа китайских товарищей» (работавших ранее в России и хорошо говорящих по-русски), незнакомая доселе ни нам, ни Игнатьеву. Эти ребята предъявили клубу «Шаньдунь» расписку, якобы полученную ими от Игнатьева, на представление его в клубе. Руководство клуба незамедлительно выдало этим «русским китайцам» проект контракта на 360 тысяч долларов, точь-в-точь как у предыдущего тренера, югослава Слободана Сантрача. И, летя с Игнатьевым в Китай 13 декабря 2000 года, я долго терзал его вопросами о том, кому и когда он ещё давал полномочия, на что Борис Петрович только морщил лоб и виновато разводил руками…
Китайцы так и не смогли предъявить ни мне, ни Игнатьеву пресловутую оригинальную «расписку», дающую китайцам законное право представлять интересы нашего тренера. Тем не менее, я не мог не признать то, что эта «группа китайских товарищей» проделала к нашему приезду огромную работу. Они «отработали» проект контракта, согласовали как его общую сумму, так и дополнительные премиальные и т. д. Необходимо, правда, сказать, что Игнатьев в целом не горел желанием лететь в Китай, поскольку искренне надеялся переподписать контракт с «Торпедо-ЗИЛ». Но 12 декабря надо было принимать окончательное решение: либо отказываться от Китая в принципе, либо улетать на переговоры, причем сразу. К счастью, у Бориса Петровича неожиданно образовались три свободных дня, и Игнатьев дал добро, но при соблюдении «Совинтерспортом» его жестких требований (формулировал их мне Борис Петрович в своей квартире на Новом Арбате, в соседнем с «Совинтерспортом» доме). Первое — это абсолютная конфиденциальность поездки. Второе — гарантия возвращения в Москву не позднее вечера 17 декабря, поскольку на 18-е были назначены официальные торжества во Дворце Культуры ЗИЛ по поводу выхода команды в высшую лигу чемпионата России.
Задача была отнюдь не такой простой, как кажется. Только представьте — предстояло за два дня обсудить полный текст контракта, встретиться с руководством и главными спонсорами клуба, посмотреть тренировочную базу, выбрать предстоящее место собственного проживания, определить план тренировок китайским помощникам на первые две-три недели и т. д. И всё это должно было быть сделано «с чувством, с толком, с расстановкой»! Вполне естественно, «Шаньдунь» выделял на всё это как минимум 5–6 дней, а мне нужно было как-то убедить китайцев, что Борис Петрович всё решит за два дня. И это ещё при том, что клуб «Шаньдунь» не столичный, приплюсуйте ещё 500 км пути от Пекина), самолеты летают раз в день, а на поезд просто так не сядешь…). А самое главное — как в Москву-то обратно вовремя улететь? Ведь ни 16-го, ни 17-го «Аэрофлот» и «Эйр Чайна» из Пекина в Москву не летали! Тем не менее, Игнатьев (до этого нерешительный и во всем сомневающийся) согласился лететь…
…Когда мы прибыли в Пекин, встречавшие нас представители клуба настоятельно потребовали, чтобы мы с Игнатьевым немедленно полетели в «Шаньдунь», где нас жаждал немедленно видеть Президент компании «CEPCO» (в общем, китайский «Чубайс», поскольку СЕРСО — это прямой аналог нашего РАО ЕЭС). Но Игнатьев был неумолим: «Володя, — кричал он на меня, — объясни этим олухам доходчиво, что пока ты мне не приобретешь обратный билет в Москву, с гарантией возвращения до 17 декабря, я никуда из Пекина не поеду! Более того, скажи вон тем, — Игнатьев показал пальцем на пресловутых „русских китайцев“, — что я не шучу. И если к вечеру у меня с женой не будет билетов, то завтра утром мы возвращаемся в Москву, а иначе у меня будут большие проблемы с „ЗИЛом“». Только тогда китайцы «поостыли» и начали серьезно, с полным вниманием слушать, что я им говорил: «Лучший вариант для всех нас, товарищи, — это если мы сейчас отвезем Игнатьева с женой в одну из лучших пекинских гостиниц. А потом, пока я с Фанем (один из „русских китайцев“ — прим. авт.) буду заниматься их обратными билетами, вы покатайте гостей по Пекину, покажите все его красоты, в общем, создайте благоприятный моральный фон для переговоров. Нужно сделать так, чтобы Ирине Ивановне, жене Игнатьева, в Китае понравилось. От её мнения многое зависит!».
Автомобильный «кортеж» поездил по центральным улицам Пекина и свернул в один из переулков, где располагалась одна из гостиниц
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133
